- Какую?.. - Пухл интересом проникся, но строить более длинные фразы ему почему-то уже не хотелось.
Оказалось, что Чёрные языки никогда про меж себя не дерутся. И если случалось так, что в наёмных командах, нанятых враждующими лордами, находились представители этого народа, то они или просто выходили из сражения или...
- Представляешь, - прял нить своей саги Лусс, - встречаются два отряда. Выходят эти деятели на бранное поле. Объединяются и просят кондотьеров не враждовать. А пойди их не послушайся. Вот наёмники и рады огрести деньжат, сохранив собственные шкуры. А лордам... Да, собственно, хрен с ними, с лордами. Да, жаль только, что такое случается редко. Чёрные языки предпочитают сражаться только в собственных отрядах и крайне неохотно нанимаются в команды иноплеменников, поэтому почти всегда оказываются на одной из враждующих сторон.
- А... это... - повращал руками Зерк, давая понять, что имеет в виду Стойс, но уже не находя слов, чтобы выразить эту сложную мысль.
Роминий его понял. Как? Да бес его знает! Может под воздействием дыма глюцении у него открылся третий глаз?
- Тут Капитан подсуетился. Зная вот эту самую особенность... Ах да... Ещё одну, которую уже по счёту особенность Чёрных языков он буквально выждал момент и подкараулил одну из их девиц. Щас... Щас всё разжую. Не торопите меня.
Когда у девочки из рода этих более чем странных созданий полностью формируется доспех и появляется глубокая полоса повдоль языка, её родительница начинает подыскивать ей жениха, обязательно из человеческого рода. От кого другого понести они не могут.
- Не округляйте зенки, а то я не пойму, то ли вы в филинов превращаетесь, то ли вам курить больше не давать. Затягивайтесь уже, и слушайте дальше.
Процесс этот, понятно, не простой, и требующий немало времени. Но заботливые мама со всей роднёй до кучи к моменту, когда у девочки начнёт раздваиваться язычок, а броня отделяться от тела...
- Тьфу на вас!.. Дышать-то начинайте! Доспех они потом особым умельцам отдают для скрепления. Выходят латы вроде наших, только лучше. Они им и служат, пока новые не нарастут. Так вот... у нашей Стойс маман и сродники погибли, когда отражали нападение троллей, оставив по себе добрую память и более дюжины дочерей. Их судьбой озаботились вожди. Оставлять девах бесплодными им Вечный Полоз не дозволяет. Тут и нарисовался наш Капитан с вполне дельным предложением - нанять какую-нибудь из них в свой отряд и взять заботу о девичьей судьбе в свои крепкие руки. На том контракт и подписали. Он бы и больше нанял, да где кондотьеру столько золота взять? Он же не финансовый магнат.
Что-то, отдалённо напоминающее догадку, лениво зашевелилось в мозгу пьяненького Глара.
- О! Так это чего выходит? - старательно разлепляя глаза, двинул он свою идею. - Наш Капитан должен стать папой по... по контракту? - Глупый смешок в конце фразы был логически верным завершением озвученной мудрости.
- Нет, не Капитан, - вдруг совершенно трезвым голосом произнёс Лусс. - И не я. От нас она забеременеть не сможет. Мы для Стойс слишком стары. Они это, как-то по запаху определяют.
- Ну, так если не капитан, тогда кто?.. - Ох, Согрон, Согрон, а ведь хитрюга Роминий недаром вас глюценией-то одарил.
Лусс встал со своего камешка, подобрал арфу и, тренькнув по её струнам, серьёзно сказал:
- А как ты думаешь, по какой такой причине Капитан так легко согласился подписаться на наше тухлое дело? - И повернувшись, упруго зашагал к отрядному бивуаку, оставляя молодых людей в некотором недоумении.
- Знаете, господа, - прочистив горло от ватного кома, обратился к дворянам стряпчий, - а у Стойс нагрудная пластина почти отошла. И язык... раздвоился на кончике...
In angusta semita.
(На узкой тропе).
Меж скал тропы узкие - это любому городскому дурню ясно. И эта тропа тоже не пожелала стать приятным исключением из правил. Справа отвесная стена, хоть и не высокая и сотни футов не наберётся, но безжалостно обглоданная дождями и ветром. Только и жди камнепада. А уберечься от сего несчастья, нету ни малейшей возможности. Начнись сверху булыги сыпаться и покатишься ты в след за ними по крутому спуску, поросшему изумрудной травкой и густо усеянному острыми каменюками. Райское пастбище для горных козлов и идеальное место для путешествующей бестолочи, ежели та, обалдев от горных красот, надумала свернуть себе шею. По ней и петлял малый отрядец наёмников, раскидывая преграждающие путь валуны и отчаянно матерясь. Очарование здешних мест, на огрубевших душами солдат удачи, умиротворяющего воздействия не оказывало.