- Ничего, - Капитан опустился прямо на землю, - сумеем выстоять. О нашей команде слава не просто так идёт. Вон, какого монстрилу завалили. Мы, завалили, не они. Ти, ты по-прежнему с нами? Если сейчас надумаешь соскочить, я пойму. Можешь взять свою долю и долю Йе...
Договорить ему не позволил, пламенеющий чистой яростью взгляд единственного выжившего из братьев Йети.
Капитан отгородился ладонями, мол, понял, молчу в тряпочку. Потом, покряхтев и припомнив, что он командир, едри его мать, велел еле ползающим подчинённым, поймать хоть каких-то из разбежавшихся животных. Поматерившись, подчинились все. И часа через три наловили зверья достаточно, чтобы впрячь в единственную фуру и кое-кому ехать верхами. Жизнь начала налаживаться, хоть и не особо при этом улыбаясь. Согрону повезло особенно - Гас притрюхал на его зов и положил огромную свою голову на плечо хозяина. Крепок был дворянин и в коленках слабину не дал. Погладив добрейшую зверюгу по короткой мощной шее, а после проверил перемётные сумы - не хитрый его запас был на месте, - Согрон извлёк то, что сейчас было необходимо им всем - круглую кожаную флягу.
- Помянем? - и протянул её Ти.
Тот с тяжёлым вздохом кивнул и принял посудину.
- Молиться не надо, - упредил всех. - Не я, не Йе ни в бога, ни в чёрта не верим. Помянете брата незлобивым словом - оно и ладно будет. А случись, что со мной - поступайте тако же.
Фляга пошла по кругу. Отказаться попробовала только Стойс, что поедом себя ела за слабость, проявленную во время заварушки на тропе. Тут, горем снедаемый Ти, всё-таки нужные слова отыскал, попросив девчонку, себя за случившееся не корить.
- Там никто помочь не мог, поверь. Вон, глянь на неклюда... Он ближе всех к брату был. На помощь кинулся... Я видел. Да куда там: как оно рвануло - небо дрогнуло, не то, что гора. Ну и оползень сразу. Вишь, как его, Мува нашего, поломало. А ведь он крепок - дубу на зависть. А засыпало б тебя: разве нам с того лучше сделалось, а? Только и сталось бы, что сейчас бы двоих поминали... Так-то, девонька, так-то... - и он обнял плачущую Стойс, не позабывшую сложить свои смертоносные шипы на плечах.
Не пили двое - тихо стонущий от боли во всём теле Мурзёпа, которого больше перелома и вывиха прижигал паучий яд, отнимающий у него силы и надламывающий волю, и горгул - переживающий тягчайшее похмелье, погрузившись в омут кошмарных сновидений. Пагг валялся на спине, этаким опрокинутым намогильным изваянием и мелко дрожал задними лапами. Его с огромным трудом втиснули в фургон - сильно мешали растопыренные крылья - и, по приказу Капитана оставили в покое. На пару дней этот боец из разряда дееспособных выпал гарантированно. Но покой, пусть даже и такой пьянственно-бредовый, отчаюга горгул заслужил. Там, в подоблачной выси, отбиваясь от стаи остервеневших детей Ананси, он исхитрился когтями изорвать паучьи сети. И в момент последний, когда столкновение с землёй казалось уже неизбежным, Мурзёпа освободил крыло. Воздушным потоком его вывернуло, едва не сломав, но удар был смягчён. Химера сломал лапу, выбил клык в драконьей пасти и, кажется, раскрошил челюсть козлиной головы, но всё это было поправимо. Химеры - они существа живучие... А Пагг свалился, как гранитная глыба, твёрдым своим черепом, выкопав приличную ямину в каменистой земле, и сначала потерял сознание, что немудрено, а потом, не тратя времени на его поиски - уснул, чем успокоил сердца сослуживцем и командования.
Капитан, пригубив из фляги, велел выдвигаться вглубь долины. Преследователей Бродячие псы сегодня потрепали знатно. Шайка эта ещё не один день будет кровавые сопли утирать. Отстанет совсем?.. Вряд ли. Капитан идеалистом не был и розовых очков не носил; не его это фасон. Нападут ли они, злобой и чувством мести подгоняемые этой ночью? Едва ли... Но к чему искушать судьбу? Лучше отойти подальше. Спокойнее на душе будет.
Поехали с физиономиями постными и вообще малый их караван мало, чем отличался от похоронной процессии. Но... Фортуна... Хотя, вряд ли она... Скорее некий хромой бес, рассудил, что такое продолжение их путешествия будет неоправданно унылым и потому...
- Стойте!
И грех было не подчиниться такой настоятельной просьбе, когда за человеком её озвучившим находилось... Раз, два, три... Считать замучаешься. Человек сорок в доспехах на носорогах, кое-кто с аркебузами, а большинство с пиками наперевес, полумесяцем перекрывшие дорогу - не вырваться.
Опа, приехали!
- Я генерал Горазд, - произнёс предводитель этих сорока не разбойников и снял шлем и подшлемник с потной лысеющей головы. - Командующий войсками её величества Вердалии, королевы иллорийской.
Тут из-за его спины выехал ещё один неприметный типчик и Бродячие псы дружно сглотнули, даже не прожевав всю ту ложь, что просто на всякий случай собирались развесить на волосатых ушах достойного генерала. Маг! Чтоб его!.. Капитан огромным усилием воли удержался, чтобы не сплюнуть.