Правда, в начале войны он будет считать сильный флот лучшим ограждением русских интересов на Дальнем Востоке, но, когда японцы высадятся в Маньчжурии, вновь вернется к своему первоначальному мнению.
Адмирал же Алексеев, занимавшийся в довоенное время в ущерб боевой подготовке превращением боевых кораблей в образцовый Квантунский экипаж, хоть и отводил флоту первостепенное значение в будущей войне, игнорировал любое проявление новаторской мысли, направленное на укрепление флота. Маньчжурскую армию наместник вообще считал вспомогательной воинской силой.
Были Макаров и Кондратенко. Но они, правильно оценивая события, не обладали той полнотой власти, которая могла бы существенно повлиять на дальнейший ход событий. А их безвременная гпбель только ускорила падение Порт-Артура, поражение русской армии и флота.
С первой же атаки японских миноносцев на Артурскую эскадру началась цепь тяжелейших ошибок, происходивших в основном из-за отсутствия взаимодействия между армией и флотом.
Преждевременное отступление русских войск от границ Кореи на Ляоян и пассивность Артурской эскадры позволили японцам беспрепятственно высадить в районе Бицзыво целую армию, которая отрезала Порт-Артур от войск Куропаткина.
Преступное оставление генералом Фоком без упорной борьбы и при той же пассивности флота Цзинчжоуских позиций и дальнейший отвод войск в крепость позволили японцам занять порт Дальний. Через него они до конца войны будут снабжать не только осадную армию Ноги, но и войска в Маньчжурии.
Неподготовленная операция по деблокаде Порт-Артура, проведенная корпусом Штакельберга под Вафангоу, как и дальнейшая, по сути дела, выигранная, но закончившаяся неожиданным отходом Ляоянская битва, только ухудшили положение крепости.
Порт-Артур уже не мог обеспечить безопасность флоту, а тот из-за бездарности флотоводцев, несогласованности действий с сухопутным командованием не сумел прорвать блокаду и выйти на коммуникации, чтобы защитить свою базу и армию.
Таков был результат грубейших ошибок высшего военного руководства. Остается только удивляться, как в таких условиях работали Кондратенко, Макаров, Белый, Эссен, как могли они не просто спасать положение, но добиваться блестящих побед, которые могли вырасти в общий успех. Как могли в противовес предательству высшего командного состава тысячи русских солдат, матросов, офицеров упорно и самоотверженно драться, выполняя свой высший воинский долг перед Родиной. Это был тот самый народ, который на протяжении последних предвоенных лет обвинялся в неполноценности, забитости, сводился на уровень полускота. Некоторые газеты просто упивались описанием «грязных тифозных солдат», отмечали «отсутствие чувства собственного достоинства у русских», «холуйскую смесь злобы и зависти», «рабскую душу и животную покорность» русского мужика.
Военный корреспондент артурской газеты «Новый край» Е. Ножин на Порт-Артурском процессе расскажет: «Знаете, — неожиданно сказал мне Стессель, — с русским солдатом, этой сволочью, нужно уметь обходиться. Он ничего не понимает, кроме кулака и водки. С кулаком и водкой с ним можно чудеса делать. Все эти гуманности, школы, которые завели у нас в армии, только портят его. Нет ничего хуже грамотного солдата — пьяница и непоправимый негодяй».
Его ярый противник, тоже оказавшийся на процессе в роли обвиняемого, генерал Смирнов называл солдатне иначе, как смердами, бегунцами, скотами.
Особым зверством отличался их сосед по скамье подсудимых генерал Фок. Для него все без исключения нижние чины были отъявленными мерзавцами, мошенниками, трусами и ворами. Даже в последние дни обороны, когда измученные боями защитники крепости сотнями умирали в лазаретах от ран, цинги и других болезней, Фок, проходя мимо несчастных, кричал: «Обросли жиром, сволочи!»
Но, к счастью, не только эти люди стояли во главе армии и флота, и не с ними русские солдаты и матросы шли в последний и решительный бой.
После войны будет сделано все, чтобы увести виновников национального позора от ответа. И все же через два года после окончания войны петербургские газеты объявили, что 27 ноября 1907 года в одиннадцать часов в помещении офицерского собрания, на углу Литейного проспекта и Кирочкой, Верховным военно-уголовным судом начнется слушание дела о преждевременной сдаче крепости Порт-Артур.
Ровно в одиннадцать часов раздался звонок. Зал стих, и в тишине отчетливо прозвучала команда:
— Встать! Суд идет!
Справа из судейской комнаты вышло девять полных генералов и два генерал-лейтенанта. Они прошли на эстраду и разместились за длинным столом, на котором привычно возвышалось треугольное зерцало с петровскими уставами на гранях. Председатель предложил публике сесть, вставил орла на зерцало, и суд начался.
Обвинительное заключение гласило: «По указу его императорского величества Верховный военно-уголовный суд предъявляет подсудимому, бывшему генерал-лейтенанту Стесселю Анатолию Михайловичу, пятидесяти восьми лет от роду, генерал-лейтенанту Фоку Александру Викторовичу, шестидесяти четырех лет, генерал-майору Рейсу Виктору Александровичу, сорока шести лет, генерал-лейтенанту Смирнову Владимиру Николаевичу, пятидесяти двух лет от роду, следующие обвинения: бывшему генерал-адъютанту, генерал-лейтенанту в отставке Стесселю: 1) в преждевременной сдаче крепости Порт-Артур, не вызванной обстоятельствами обороны; 2) в неверных донесениях его величеству о положении дел в крепости Порт-Артур, умышленно изображавших положение как совершенно безнадежное; 3) в допущении к распространению записок генерала Фока, подрывающих авторитет некоторых начальников и командиров; 4) в самовольном оставлении в крепости Порт-Артур, вопреки прямому приказу о выезде в Маньчжурскую армию; 5) в самовольном отъезде в Россию, бросив на произвол судьбы подчиненный ему гарнизон, отправляющийся в плен в Японию…» Обвинительное заключение зачитывалось несколько часов, а суд длился несколько месяцев. По законам Российской империи только Стесселю за преждевременную сдачу крепости полагался расстрел. Его и требовал прокурор. Но уже одно то, что в качестве свидетелей обвинения было вызвано всего двадцать девять человек, а свидетелей защиты — девяносто шесть, говорило о том, что решение будет другим.
Так и произошло. 7 февраля 1908 года Верховный военно-уголовный суд вынес приговор, который гласил: «Суд постановил признать отставного генерал-лейтенанта Стесселя Анатолия Михайловича, пятидесяти девяти лет от роду, виновным в преждевременной сдаче крепости Порт-Артур, им не были использованы все возможности для продолжения ее обороны, что предусмотрено статьями свода военных постановлений, и приговорил его к смертной казни через расстреляние…
Принимая во внимание, что под руководством Стесселя Порт-Артурская крепость выдержала невиданную в военной истории одиннадцатимесячную осаду и удивила весь мир геройством его защитников, суд постановил ходатайствовать перед его величеством о замене смертной казни осужденному Стесселю десятью годами заключения в крепости…»
Царь помиловал Стесселя, и он целых (!) полгода просидел в Петропавловской крепости, откуда был выпущен по «высочайшему повелению в связи с ухудшением здоровья».
Фока, Смирнова и Рейса суд оправдал за отсутствием состава преступления. Все они благополучно выйдут в отставку с полным содержанием.