В домике Нельма позвала Кирка в комнату отдыха, где уже успела установить мольберт. Но не успела она закрыть дверь, как туда рванулись фамильяры.
— Нельзя юной девице оставаться наедине с троллями, — выдал кот. — Мы будем вместо этой, как её? Шпион, подскажи.
— Дуэньи, — произнёс крыс, шмыгнув вслед за напарником в наполовину прикрытую дверь.
Нельма улыбнулась подругам и захлопнула дверь. Послышался щелчок замка. Оставшаяся троица, не сговариваясь, рванула в комнату Тесс к Всевидящему шару. Отказываться от увлекательного зрелища никто не собирался. Тесс даже шляпу с накидкой снять забыла. Ведьма приложила палец к губам, призывая подруг не выдать, что именно они собираются увидеть, перед артефактом. Всевидящий шар являлся волшебным предметом высокоморальным и с принципами. Выждав некоторое время, Тесс приложила ладони к гладкой блестящей поверхности артефакта и чётко произнесла:
— Нельма Леран.
Во Всевидящем шаре заклубился туман, постепенно заполняя всё пространство внутри. Когда туман опал, сверкающим от любопытства взглядам открылась чёткая картинка. Художница у мольберта и её обнажённая модель.
Кирк стоял спиной, поставив руки на пояс. Голову он повернул той стороной, где в ухе красовалась серьга, и смотрел на Нельму. Лучи солнца отражались от золотого украшения, пуская блики, освещали массивную фигуру, словно состоящую их одних мышц. Что показывало, сын вождя, может, и являлся шалопаем, но никак не неженкой.
— Он везде такой большой, — сообщила ведьме Матильда, вспомнив первую встречу с троллем.
Эти слова явились сигналом для артефакта, в нём заклубился белый туман, скрывая нижнюю часть мужской фигуры.
— Ну вот, опять, — разочарованно протянула Линда.
Но подруги продолжили наблюдать. Поскольку они уже не отвлекались на созерцание рельефных мужских ягодиц, то заметили кое-что очень интересное.
Нельму никто уже не смог бы назвать серой мышкой. Вдохновение, осветившее лицо художницы, превратило её в невероятную красавицу.
Кирк смотрел на Нельму восторженно. В тёмно серых глазах разгорались искорки желания.
— Интересно, где мои фамильяры? — произнесла Тесс. — Где эти блюстители нравственности?
Приняв слова хозяйки за приказ, Всевидящий шар показал диванчик, на котором, свернувшись в один серо-чёрный клубок, сладко спали две пушистые дуэньи.
— Ничего, наш тролль на днях сбежит. Их увлечение не успеет перерасти во что-то большее, — сказала Матильда.
— Жаль, что он не останется, — произнесла Линда. — Я уже успела к нему привязаться.
Подруги согласно кивнули. Тесс неожиданно подумала, что тролль по сложению напоминает капитана Герхарда. К щекам прилила краска, ведь раньше она никогда не думала о Главе дворцовых стражей в таком направлении. Память тут же услужливо воспроизвела целую кучу эпизодов. Вот сильные и бережные руки снимают её с метлы, вот она сама заскакивает на руки капитану, испугавшись выскочившего из кустов фамильяра, вот Герхард несёт её, прижимая к широкой груди, вот обнимает во время полёта.
«Кыш, мне нравится Ричард», — прогнала Тесс разбушевавшиеся не к месту мысли. Память отступила, напоследок выкинув два убойных воспоминания: как хорошо относился капитан Герхард к ведьминским фамильярам и артефактам и как он устроил Ганса. Тесс хотела возмутиться, но не смогла. На сердце стало легко и тепло.
Примерно в это же время ректор вызвал к себе кастеляна. Когда фрет Джакомо вошёл, лорд Джодок сидел и постукивал о край стола — нет, на этот раз не газетой, а кипой исписанных листов.
— Вот, полюбуйся, — ректор шлёпнул кипу на стол, — жалобы.
— Много, — оценил кастелян. — Опять, что ли первокурсники на условия жалуются?
— А ты прочти, — с усмешкой предложил лорд Джодок.
Кастелян внимательно просмотрел одну бумагу, вторую, третью, бегло просмотрел остальные и, на секунду не удержав довольную ухмылку, произнёс:
— Владельцы собак жалуются, что их питомцев закошмарили кот и крыса. Теперь псы на улицу боятся выходить. А мы причём?
— Нужно прекратить это, пока нас не завалили жалобами. Будем решать вопрос кардинально. Сейчас секретарь приготовит приказ, что с завтрашнего дня на территории академии не допускается никаких питомцев. Вон отсюда всех этих собак, но главное, кота и крысу этой несносной Арлен!
Кастелян слушал с невозмутимым лицом, но внутри сцепились в жестокой схватке две его сущности. «Молчи! Пусть издают приказ!» — вопила одна. «Ты должен напомнить милорду кое о чём!» — взывала другая. В итоге вампирская честность с минимальным преимуществом взяла верх над гномьей практичностью.