— А-а, все знакомые, все мои друзья! — выкрикивал он басом, пожимая смуглые руки ловцов. — Кетинку ловим, да? Как она тут, идет, родненькая? Эй, Харитон, ты не молчи, ты же продолжение моего языка, пересказывай своим мою речь.
Позади столпившихся рыбаков, беспокойно поглядывая на торговца, стоял Баоса. Он подозвал Пиапона.
— Если он приехал уговаривать кету ловить, скажи — мы ему не будем ловить кету, — негромко сказал он, но его услышали стоявшие рядом.
— Зачем он приехал? Кету просит для него ловить?
— Зачем ему кета? Видите, какой у него живот, будто у переевшего пса.
— У него всего хватает. Эй, Холгитон, переведи нам, чего ему надо?
Холгитон повел гостя к юртам, накормил его ухой из кеты. Торговец поел уху, он знал гостеприимство нанай: куда бы он ни приезжал, прежде всего перед ним ставили еду, угощали всем вкусным, что находилось в фанзе, в амбаре, вытаскивали такие запасы, которые берегли от самих себя. Салов ел, похваливая уху, и, только насытившись, приступил к делу, ради которого приехал на рыбацкий стан.
— Харитон, я приехал обговорить с вашими, — начал он. — Кетинку мне надо, много требуется. Вы бы ловили мне рыбку, я бы вам щедро заплатил.
Холгитон наконец во всеуслышание объявил о предложении тучного торговца.
— Нет, кета нам самим нужна, с голоду не хотим зимой помирать, — сказал Баоса.
— Правильно, самим юкола нужна, — поддержали его сразу несколько голосов.
Холгитон перевел.
— Так чего бунтуете, други? — пробасил Салов. — Я же вам деньги плачу, щедро заплачу.
— Он нам за кету деньги заплатит, — вторил ему Холгитон.
— Это ты научился с деньгами обращаться — ты и лови ему.
— Сено косил им летом, тоже за деньги.
— Не надо нам денег, без денег как-нибудь проживем, а без юколы не обойтись.
— Вы же на эти деньги можете потом всякую еду у него же купить! — кричал Холгитон.
— Чего он тогда деньги предлагает? Сразу бы сказал — крупой, мукой, сахаром расплачивается.
— На крупу, на муку можно, конечно, меняться.
— А на порох, свинец он меняется?
— Как вы не понимаете? — злился Холгитон. — Получили бы деньгами и на них могли бы все купить.
— Опять ты за свои деньги! Зачем они нам? Мы не умеем с ними обращаться.
— Пусть меняется на муку, крупу…
— А на дабу, на ситец меняется?
Холгитон с трудом растолковал сородичам условия торговца и попытался подсчитать, какую выгоду принесет рыбакам продажа кеты, но как ни бился — не смог подсчитать.
— Нет, мы не будем ему ловить, — опять заявил Баоса. — Я не хочу, чтобы зимой женщины и дети оставались голодными, да и нам в тайгу надо взять еду и корм собакам.
— Правильно, пусть уезжает.
— Может, в конце путины ему ловить, когда себе юколы вдоволь насушим?
— В конце путины можно.
Услышав о решении рыбаков, Салов побагровел.
— Кому нужна ваша кета в конце путины! Тогда она тощей зубаткой будет. Нет, вы мне сейчас, первую кетинку ловите.
— Ишь какой, ему жирную кету надо! — возмутились рыбаки. — У тебя и так живот большой, зачем тебе жирную кету?
— Не понимаю я, зачем ему требуется так много кеты?
— Ему что, забрал кету — и все, а мы без кеты зимой, без пищи, без одежды и обуви останемся.
Салов понял: ему не удастся в эту осень заготовить кеты, не удастся подзаработать на ней, а у него в кармане лежали выгодные контракты с богатыми рыбопромышленниками. Он начал поднимать цену, но рыбаки оставались глухи, они твердили одно и то же: им нужна кета на юколу, кожа ее — на одежду и обувь. Единственное, на что они соглашались, — ловить позднюю кету, когда вдоволь себе наготовят юколы. Чтобы смягчить несговорчивых ловцов, Салов прибегнул к последнему средству — приволок из лодки полбанки водки. У рыбаков разгорелись глаза. Салов зачерпнул большой чаркой водку и первым протянул Баосе.
— Пей, друг, пей, — говорил он, широко улыбаясь, — видишь, я ведь щедрый, нежадный. Пей, чего лопочешь.
Баоса принял чарку и обратился к Холгитону:
— Спроси у него, эта водка деловая или он от души за дружбу предлагает?
Холгитон долго объяснял смысл вопроса Баосы, но Салов, ничего так и не поняв, выпалил:
— Пей, старик, чтобы кеты много было, глядишь, и мне надумаешь малость уделить. Пей!
Баоса с достоинством вернул чарку торговцу:
— Не буду пить за дело, которое не могу выполнить, — сказал он. — У нас так, сам подумай: ты пришел бы ко мне просить дочь в жены, а я не могу ее отдать потому что она уже другому наречена. Что же делать? Тогда я тоже не стал бы пить твою водку, понял? Не всякую деловую водку можно пить. Ты не сердись, я всю жизнь честно прожил и сейчас честно поступаю.