- Значит, в Ленинграде сейчас рвутся снаряды?
Огородников кивнул головой.
- А мы здесь сидим и ничего не делаем! Там людей убивают, а мы… а мы…
Огородников молчал. Что он мог сказать ему?
- Надо накрыть эту батарею!-Жора вскочил на ноги и заторопился. - Пойдем к полковнику! Надо ему сказать! Надо накрыть ее!
Он был еще мальчик и не умел ждать. Ему казалось все просто: он доложит командиру полка, командир прикажет накрыть фашистскую батарею - и готово дело! Но Огородников-то знал: подавить такую батарею - тяжкий солдатский труд.
Едва они вернулись в часть, как Огородникова потребовал к себе полковник. Надо же такое совпадение: именно его разведгруппе приказано было подорвать фашистскую батарею, ту самую, что потопила сегодня баржи и обстреляла Ленинград. Штабу стало известно: батарея расположена в районе деревни Троицкой.
Огородников сообщил приказ своим «браткам». А подобрались они один к одному - рисковые матросы.
Они задали только один вопрос:
- Когда выходим?
Огородников не спешил с ответом. Многое было еще неясным. Идти на такую операцию, не зная точно, где расположена батарея, как она охраняется, - это означало не просто погибнуть, а погибнуть глупо, бессмысленно, не выполнив боевого задания.
- Это та самая батарея? - спросил Жора.
- Та самая.
- Она бьет из района Троицкой?
- Точно…
- Я знаю все подходы к Троицкой. Пойду сегодня в ночную разведку и найду эту батарею.
Огородников пытался отговорить его:
- Риск большой. Вдруг обнаружат? ..
- Не обнаружат! - сказал Жора убежденно.- У меня знакомые в Троицкой. Я лесом пойду, в обход… Через болото…
В ту же ночь Огородников проводил его до передовой, и мальчик исчез в темноте непроглядной, промозглой октябрьской ночи.
До Троицкой было около шести километров, если идти обычной дорогой. Но Жора шел лесом и только ему одному известной болотной тропкой. Это немалое искусство- отыскать дождливой октябрьской ночью узенькую тропинку на болоте. Одну-единственную. Но Жора нашел ее. Он был прирожденный разведчик и следопыт!
Вместо шести километров Жоре пришлось пройти не менее двенадцати. И почти все двенадцать - в расположении врага. Только разведчик знает, что такое преодолеть ночью двенадцать километров в районе боевых действий.
В крохотный просвет между тучами пробился лунный свет, и Жора увидел околицу деревни. Невдалеке он заметил заброшенный сеновал. Скинув с себя мокрую одежду, разведчик зарылся в сено. Его знобило, он долго не мог заснуть от холода, но в конце концов монотонные звуки дождя, однообразный шум деревьев усыпили его.
На рассвете Жору разбудил орудийный выстрел. Он приник к щели, но ничего не мог разобрать.
Новый оглушительный залп помог разведчику. Он отчетливо увидел орудийную вспышку.
Не меньше часа прождал Жора, прежде чем батарея дала еще один залп. Снова Жора увидел вспышку…
Теперь ему было почти ясно, что фрицы установили орудия в роще. Но для разведчика не существует понятия «почти ясно». Для него должно быть ясным все.
Весь день просидел Жора на сеновале, а когда наступил вечер, он покинул свой наблюдательный пост и начал пробираться к роще.
Маскируясь, Жора шел на вспышки орудийных залпов. И довольно скоро оказался чуть ли не рядом с батареей…
Ранним утром Жора вернулся в часть. Он сидел перед Огородниковым мокрый, голодный, грязный, но такой веселый, каким никто еще не видел его.
Не переодевшись, он сразу же доложил результаты разведки. Огородников поразился его памяти и наблюдательности. Он запомнил, сколько выстрелов дала батарея, сколько фрицев ее обслуживают, с какой стороны разводящий приводит смену часовых, где находится караульное помещение, где расположены блиндажи.
Доложив, он сел за дощатый стол. Перед ним поставили котелок дымящегося чечевичного супа, и он заработал ложкой. Опустошив котелок, Жора попросил добавки, но, когда ее принесли, мальчик уже спал. Он уснул сидя за столом, прижавшись лбом к шершавой неструганой доске.
Огородников поднял его на руки и перенес на койку. Жора что-то пробормотал, повернулся на бок и, совсем как маленький, положил голову на ладонь. Так он проспал более двенадцати часов…
Вечером разведгруппа двинулась к Троицкой. Саперы расчистили от мин узенький коридор, и разведчики перешли линию фронта. Каждый нес в заплечных мешках коробки с толом. Прикрывал группу замполит полка. Все были вооружены гранатами и ножами - этими неизменными спутниками разведчика.
Ночь с четвертого на пятое октября выдалась дождливой и темной. Огородников опасался, что Жора в темноте потеряет направление или собьется с единственной тропинки на болоте, но мальчик уверенно шел вперед.