Подул сильный ветер. По небу еще быстрее побежали тучи, словно задались целью успеть в только им ведомое место. Похоже, Роберт также торопился к цели, которую мне не разглядеть.
Слуга терпеливо ждал меня у кареты. Я заставила себя сделать несколько шагов. Во дворец мне ехать было незачем.
– Домой, – проговорила я еле слышно. – Нет, пожалуй, к графине Нортумберленд.
Находиться в одиночестве я не хотела и решила поехать к сестре. Я не собиралась выдавать секреты Роберта, но с Дороти мы могли обсудить и те его дела, которые не касались переписки с Яковом.
Сестра искренне обрадовалась, увидев меня на пороге. Ее второе замужество не стало счастливым. В первый раз Дороти тайно вышла замуж за сэра Джона Перро. Тогда королева гневалась недолго. Сэр Джон некоторое время провел в Тауэре, но его быстро выпустили. А Дороти не лишали свободы вообще. К тому же она осталась при дворе. К сожалению, сэр Джон неожиданно заболел в начале девяносто четвертого года и вскоре умер. К сестре сразу посватался граф Нортумберленд. Граф был приятной наружности, но немного глуховат, а потому говорил слегка непонятно. С другой стороны, он обладал незаурядным умом. Его библиотека считалась самой большой в Англии. Граф увлекался астрологией, алхимией и составлением карт. Его рассказы о луне, солнце и звездах всегда меня интересовали. А вот Дороти никак не могла забыть первого мужа. Графа это расстраивало, но от печали его спасали увлечения. Он часто встречался с друзьями-учеными, проводя с ними по нескольку часов у телескопа…
– Я навещала Роберта, – сразу сообщила я Дороти.
– Когда он уезжает из Лондона? – Сестра знала о полученном освобождении и не сомневалась в скором отъезде Роберта.
– Пока не ясно. Он добивается встречи с королевой. Хочет поговорить с ней напоследок. Она упрямится и не дает согласия. И потом, ты помнишь о его лицензии на вина?
– Конечно, – Дороти кивнула.
– Ее срок истекает в начале октября. Несомненно, Роберт останется в Лондоне, пока не продлит необходимые бумаги. Их продлевает лично королева. Роберт считает, многое будет зависеть от ее решения. Если она его в самом деле простила, то продлит.
– Конечно, для Роберта важно не потерять свой доход, – согласилась сестра. – Но я не сомневаюсь, все будет в порядке. Может, не следует сейчас настаивать на встрече с Елизаветой, дабы ее не злить?
– Дороти, я дала Робину такой же совет. Последует ли он ему, вот в чем вопрос…
Незаметно наступило первое октября. В течение сентября Роберт безуспешно пытался добиться встречи с королевой. Она предоставила ему полную свободу и постоянно заверяла в своем нежелании разрушить его жизнь окончательно. Однако видеть Роберта Ее Величество не желала. В отношении королевы смешались жесткость и снисходительность, а выбор между этими противоречивыми чувствами она сделать никак не могла. По-моему, ее угнетало негодование, которое она продолжала испытывать, и полная для нее самой неопределенность по поводу того, когда и как вся эта история закончится.
Для Роберта важным моментом оставалось продление лицензии на сладкие вина. Несмотря на отклонения просьб о встрече, он постоянно писал королеве, не жалея высокопарных слов, которые должны были заверить ее в смирении и искреннем раскаянии Роберта.
– Единственное настоящее мое счастье, – декламировал Роберт вслух строчки из очередного письма, – поцеловать вашу руку и хлыст, которым вы меня воспитываете. Я стремлюсь к одному: посмотреть в ваши благословенные глаза, которые всегда являлись для меня путеводной звездой. Я готов, как Навуходоносор[4], жить со зверьми в полях, есть траву и омываться дождевой водой до тех пор, пока вы не соизволите вновь принимать меня.
– Не слишком ли? – спросила я, выслушав Роберта.
– Отправлю с письмом для Елизаветы лорда Ховарда, – словно не услышав меня, проговорил брат.
Лорд сообщил, что королева письмо прочла и выразила искреннее удовлетворение состоянием, в котором пребывает граф Эссекс.
– Я желаю лишь одного, – сказала королева лорду, – чтобы слова у графа не расходились с делом. И так как он давно испытывает мое терпение, было бы благоразумно проверить его смиренность. Мой отец никогда бы не стал терпеть своенравия, которое часто выказывал граф. Но я не стану оглядываться на прошлое.
Ее Величество тоже умела высказать свои мысли непросто, вложив в них ей одной ведомый смысл. Тогда нам показалось, он ясен: Роберта простили.
4
Навуходоносор – вавилонский царь, который, по одной из легенд, сошел с ума, ушел из Вавилона и начал есть траву.