В своем уютном кабинете в здании посольства на Вайерлес-роуд резидент ЦРУ принялся читать полученную телеграмму из Вашингтона:
«Ваш план в целом одобряем. Не обольщайтесь критикой вашим новым контактом действий Советов в Афганистане. Всеми силами попытайтесь добыть сведения, которые его компрометируют. Проверьте его реакцию на ваше действительное положение, если, как вы считаете, оно ему известно. Мы посылаем вам некоторую информацию по вопросам, которые его интересуют. Постарайтесь максимально использовать ее для укрепления отношений с объектом. Напоминаем, что, по нашему мнению, ваш контакт — сотрудник советской разведки КГБ. Так считают наши аналитики и некоторые информаторы из числа перебежчиков. Будьте осторожны, но проявляйте решительность. Джеймс Вулрич».
Питер Николс откинулся назад в своем удобном кресле. Тихое журчание мощного кондиционера немного расслабляло, мешало сосредоточиться. Он встал и неторопливо прошелся по кабинету, обдумывая очередные ходы сложной игры.
Вилла на окраине Бангкока
Роскошная вилла в окрестностях столицы с большим садом — гордость шефа резидентуры Центрального разведывательного управления. Сегодня в редкий для Бангкока в это время года погожий день он с нетерпением ждал гостя. Жены Питера Николса не было на вилле — она отправилась к приятельнице. Слуг отпустили — предосторожность не помешает. Опасны не столько службы безопасности Таиланда, сколько приходится считаться с тем, что в сантибане могут оказаться информаторы КГБ.
Николс упругой походкой спортсмена прохаживался по саду. На столике в садовой беседке — батарея бутылок с крепкими напитками и соками, обилие фруктов и закусок. Гостеприимные хозяева заранее позаботились о госте. В таком деле скупиться не следует.
Плахов как всегда аккуратен. В точно назначенное время его автомашина появилась у виллы. Любезный хозяин — у ворот. Он с удовольствием показывал Плахову дом и сад. На вилле Питера Николса было много диковинных, необычных для северянина Плахова деревьев и кустарников — фикусы, тиковое, камфарное и хинное дерево, манго и пальмы. В саду — большие цветы, издающие дурманящий аромат. В воздухе — огромные, яркой окраски, бабочки.
— Рад видеть вас у себя. Ведь вы у меня в гостях впервые, — резидент ЦРУ знал, как начать разговор с любым собеседником, — миссис Николс приносит извинения за свое отсутствие. Она уже давно назначила встречу с друзьями, и ее невозможно отменить. Но она, кажется, все нам приготовила.
Широким жестом Николс пригласил гостя в беседку, чтобы продолжить разговор по существу того дела, которое привело советского разведчика в дом к резиденту ЦРУ. Но гость и хозяин не торопились — оба с наслаждением потягивали приятный охлажденный сок. И почти не притрагивались к крепким напиткам — жарко и влажно, да и важно сохранить трезвость мыслей. Оба были без пиджаков, в рубашках с коротким рукавом, без галстуков, обязательного атрибута на приемах и официальных раутах. Душно.
— Сожалею, Лео, что не смог пригласить вас пораньше. Просто у меня еще не было всех материалов по проблеме, которая вас заинтересовала. Теперь мне удалось кое-что получить. Я уверен, что вы будете довольны. Вы оказались правы в том, что «золотой треугольник» — они иногда называют себя «Триадой» — намерен проложить дорогу через Афганистан и Таджикистан в Европу. У меня есть информатор в «Триаде». Он сообщил мне, когда и какими путями их люди намерены проникнуть в Советский Союз, чтобы потом перебраться в Восточную и Западную Европу. У них большие надежды на ваши рынки.
Плахов с огромным интересом слушал Николса. А тот не спеша взял со столика лежащий там конверт и, вручая его русскому, вновь широко улыбнулся. Плахов так же неторопливо упрятал полученный конверт в карман рубашки и для надежности застегнул его на пуговичку.
— Посмотрю дома, — как бы извиняясь перед хозяином за такую невнимательность к «подарку», сказал Плахов и тут же рассыпался в благодарности. — Я вам очень признателен, Питер. Вы действительно оказали мне большую услугу. Мне бы хотелось чем-нибудь быть вам полезным. Не знаю только, чем можно услужить такому влиятельному и состоятельному человеку.
Плахов довольно смеется. Дежурная благодарность собеседника, казалось, позабавила американца.
— Не смейтесь, Лео. Богатство — дело наживное. Уверен: у вас есть все возможности для этого. Ловлю вас на слове — может быть, однажды мне и понадобится ваша помощь, как знать
Он тоже улыбнулся своей шутке, пряча за ней серьезность, какую вложил в эту свою фразу.
— Во всяком случае, я ваш должник, Питер, — Плахов тактично не заметил многозначительности слов американского разведчика. — Вы же знаете, долги у нас принято возвращать.
— Я не очень силен в ваших ярких поговорках, но одну из них почему-то запомнил: долг платежом красен. Однако не будем об этом говорить. Это просто дружеская услуга. Кстати, как ваша супруга? Я давно не вижу ее на приемах. Она здорова?
— Благодарю вас, все в порядке, но она уехала в Москву. Знаете, кое-какие проблемы с нашей дочерью — я ведь вам о ней рассказывал. Надо помочь матери жены, которая ее опекает. К тому же, такое душное, влажное и жаркое лето. У нас это уже традиция — отправлять семьи на какое-то время домой. Думаю, что скоро она вернется в Бангкок. Так что оставшийся срок командировки, наверное, год с небольшим, мне не придется проводить холостяком. А пока — вот видите — «соломенный вдовец», как у вас говорят.
Плахов решил блеснуть знанием английских выражений.
Николс засмеялся, но неожиданно для собеседника сменил тему разговора.
— Вас не смущает ведомство, с которым я связан? Я почему-то уверен, что вам об этом известно. Вы ведь как-то сами мне намекали на это, не так ли? У вас в стране, насколько я знаю, крайне негативно относятся к Центральному разведывательному управлению. Я не собираюсь так уж распространяться о достоинствах моей организации, но поверьте, она в целом делает доброе дело. Вот ведь помогаем в ам… Какими бы ни были разногласия между нашими странами, не следует их преувеличивать. Они не должны мешать деловому сотрудничеству. Может быть, мы с вами покажем пример в этом деле.
Плахова немного смутил такой поворот разговора, он не ожидал, что американец будет так откровенен. А тот напористо и явно не случайно продолжил тему.
— Знаете, Лео, иногда мне кажется, что вы и сами принадлежите к родственному ведомству. Ведь простые дипломаты проблемами наркотиков не занимаются. Или я ошибаюсь?
Вице-консул был несколько сбит с толку, но быстро взял себя в руки. Все происходящее он, правда, пытался отнести на счет открытого характера американца и пока еще не вполне догадывался, к чему он затеял этот игривый разговор. Плахов тем не менее решил не уклоняться от щекотливой темы:
— Откровенность за откровенность. Я предполагал ваш тайный статус. Если честно, потому и обратился прямо к вам за содействием. Возможно, было бы целесообразнее найти представителя Ди-И-Эй. Я попытался поймать его в Бангкоке, и все безуспешно. То отвечают, что его нет в городе, то вышел и неизвестно, когда вернется, то уехал куда-то по делам. Однажды удалось с ним поговорить по телефону. У меня сложилось впечатление, что он просто испугался встретиться с русским. Очень засекреченная фигура. И всегда какие-то отговорки. Ну, да бог с ним! Я рад, что не ошибся в том, что обратился к вам и получил вашу помощь в таком деликатном деле. По-человечески очень вам признателен, Питер.
Николс с трудом сдерживал ухмылку. Если бы этот русский узнал, как ему пришлось уговаривать представителя Ди-И-Эй разыграть подобный спектакль!
Плахов ничего не заметил и поборол в себе минутное смущение. Признание Питера Николса его хоть и обескуражило поначалу, но теперь уже не удивляло. Он посчитал это неожиданное признание результатом своих собственных трудов. С радостным удовлетворением он уже набрасывал в уме текст телеграммы в Ясенево.
Самоуверенность и самолюбование — не самые сильные черты характера Льва Михайловича Плахова. Они еще сослужат ему плохую службу.