Хиро вздохнул.
— В чём дело, отец? — спросил стоявший у штурвала Хироси.
— Подумал о вашей матери, — ответил Хиро.
— А, мне её тоже жаль, — сказал старший сын и опустил взгляд.
Как и Кензо. Их мать погибла под завалами в самом конце войны, когда японцы бомбили Гонолулу. В тот момент они находились в море. Когда они вернулись, весь их квартал лежал в руинах, объятый пламенем. Тело Реико Такахаси так и не нашли.
Но всё равно, Хиро постоянно конфликтовал с сыновьями. Они обвиняли японцев в том, что те разбомбили беззащитный город. Хиро же винил американцев за то, что не сдались, когда ситуация уже была совершенно безнадёжной.
Он всё ещё гордился тем, что он — японец. Когда американцы, наконец, сдались, Хиро размахивал флажком с Восходящим солнцем во время торжественного парада японской армии в Гонолулу. В том параде приняли участие и ободранные, грязные, поникшие американские пленные, окруженные подтянутыми японскими солдатами, одетыми в прекрасно подогнанную форму. Тогда американцы уже не выглядели столь надменно, как раньше. Хиро до сих пор относил лучшую рыбу в японское консульство на Нууану-авеню. Он оставался японцем до мозга костей и очень гордился тем, что сделали его соотечественники.
Будучи отцом, чьи сыновья не разделяли его взгляды (а у кого было иначе?), он никогда не упускал возможность указать молодым на их ошибки.
— Эти острова останутся в Великой восточноазиатской сфере сопроцветания[12] — сказал он. — Вы сами видели, что стало с американцами, когда они попробовали вернуть их обратно. У них ничего не вышло.
— Они снова попробуют, — сказал Кензо. — Можешь поставить на это последний доллар.
— Я лучше поставлю настоящие деньги — йену, — ответил на это отец.
Кензо хотел было ответить, как Хироси быстро заговорил с ним по-английски. Младший брат резко ответил на том же языке. Хироси ещё что-то произнёс. Сыновья продолжали говорить по-английски, как и всегда, когда не желали, чтобы отец их понял. Наконец, Хироси заговорил по-японски:
— Отец, давай больше не будем говорить о политике? Нам отсюда никуда друг от друга не деться, а нам надо ловить рыбу.
Хиро, нехотя, кивнул.
— Хорошо. Не будем, — сказал он.
Хироси обратился к нему достаточно вежливо, поэтому он не мог позволить себе грубость.
— В первую очередь — рыба, — произнёс он очевидную вещь.
Сыновья облегчённо кивнули. Произнесённые Хиро слова были не просто очевидны, они были правдой. Когда с американского материка прекратились поставки, на Оаху начался голод. Если бы не рыбацкие лодки из залива Кевало, этот голод был бы ещё жёстче.
Рыбу ловили не только на сампанах. «Осима-мару» прошла мимо сёрферной доски с парусом, на которой стоял светловолосый загорелый хоули[13]. Он помахал сампану и поплыл дальше. Сыновья Хиро помахали в ответ.
— Выглядит по-дурацки, — заметил Хиро.
Он был не совсем искренен. Парусная доска не выглядела дурацкой, скорее, забавной.
— Кажется, этот тот самый хоули, которого мы видели в мастерской Эйдзо Дои, — сказал Кензо. — Готов спорить, Дои поставил парус и на его доску, и на нашу лодку.
— Возможно.
Если этот белый ходил к японскому мастеру, Хиро был склонен отнестись к нему немного лучше. До войны многие хоули на Оаху притворялись, будто японцев вообще не существует… и делали всё, чтобы те не высовывались, ни в чём не составляли им конкуренцию. Теперь же всё изменилось.
— У нас сегодня отличный попутный ветер, — заметил Хироси.
— Хаи, — согласился Хиро.
Ходить на «Осима-мару» под парусом ему нравилось гораздо больше, чем с двигателем. Стояла блаженная тишина, нарушаемая лишь гулом ветра, да ударами волн по корпусу. Больше никакого урчания дизеля. Никакой вибрации под ногами, лишь равномерная качка. И никакой вони от выхлопа — по ней Хиро точно не скучал.
Недостаток у паруса был ровно один: с мотором лодка шла быстрее.
— Мы дня три будем искать нормальное рыбное место, — сказал Кензо.
Хиро лишь раздражённо вздохнул. Не потому, что младший сын был неправ, как раз, наоборот.
— Дело не только в том, что мы идём медленно, — добавил Хироси. — Мне кажется, проблема в том, что рядом с Оаху стало меньше рыбы.
12
Великая восточноазиатская сфера сопроцветания — паназиатский проект Японской Империи в годы Второй Мировой Войны, заключавшийся в создании конгломерата свободных от европейского владычества азиатских государств под руководством Японии.