— Он так говорит, потому что у него жена — китаянка, — в подтверждение этой мысли добавила она.
— Я не стану дёргаться, пока живот не урчит слишком громко, — сказал Оскар. — Я не против риса. Я частенько питался в японских и китайских забегаловках.
— Это не американская еда. Поесть рис пару раз — нормально. Но постоянно?
Сьюзи помотала головой.
— Кажется, у меня даже глаза сужаются.
— Не парься, — сказал ей Оскар. — Даже если будешь есть рис всю оставшуюся жизнь, японкой не станешь.
— О, Оскар, ты такой милый.
Это, что, сарказм? Со Сьюзи нельзя быть уверенным наверняка. Готовили они на плите. Её Оскар раздобыл незадолго до войны и это оказался самый разумный поступок из тех, что он когда-либо совершал. На одной любви и деньгах нынче отношения не построишь. Газа не было, топлива тоже, зато в Гонолулу имелось электричество. Плита, может, и не идеальный инструмент, но она гораздо лучше неработающей газовой горелки.
— Ещё один прекрасный вечер, — заметила Сьюзи, домывая тарелки, пока Оскар их вытирал. — На танцы не сходить из-за комендантского часа. Радио не послушать, потому что япошки изъяли все приёмники. Чем займёмся? Сыграем в криббедж?[15]
Она состроила гримасу.
Были, конечно, и другие варианты, но их Оскар озвучивать не стал. Сьюзи в постели была настоящей фурией, однако, она предпочитала думать, что инициатива всегда исходила от неё. Оскар щёлкнул пальцами.
— Чуть не забыл! — сказал он и достал кувшин, который выменял днём.
— Что это? — с надеждой в голосе поинтересовалась Сьюзи.
— Околехао, — ответил Оскар.
— Охуехал? — Сьюзи смущённо нахмурилась.
Оскар рассмеялся, но подумал, что возможно, она была не так уж и не права.
— Гавайская самогонка. Гонят её из корня ти, от одного глотка волосы на груди дыбом встают.
К Сьюзи эта ремарка, конечно, не относилась, но Оскар не стал поправляться. Он продолжил:
— Один бог знает, какого она качества, но это спиртное. Хочешь глотнуть?
— Конечно, хочу, — ответила девушка.
Оскар налил им по стакану. Они чокнулись и выпили. Глаза Сьюзи стали просто огромными. Она пару раз кашлянула.
— Охуехааа, — выдохнула она и уважительно посмотрела на рюмку. — Качество, может, и не лучшее, но штука крепкая.
— Ага.
Оскар и сам слегка опьянел, может, даже не слегка. Один сенатор с Мауи однажды сказал, что настоящий околехао горит чистым синим пламенем. Оскар не мог с ним спорить. Он лишь знал, что горело это пойло превосходно. Он сделал ещё один глоток. Возможно, после первого раза желудок подготовился лучше, потому что второй глоток прошёл проще.
Сьюзи Хиггинс тоже выпила.
— Ого! — воскликнула она. — Как, говоришь, это называется?
Оскар сказал.
— Околехао, — повторила Сьюзи. — Ты прав, это гораздо лучше криббеджа.
Оскар отпил ещё, затем взял кувшин и вопросительно изогнул брови. Сьюзи кивнула.
— Угощайся, — сказал он и налил ей полный стакан.
— Если я выпью всё, если выпью всё, то точно окосею, — сказала она, однако пить не отказалась.
Девушка слегка улыбнулась Оскару.
— Если распробовать, вкус не так уж и ужасен.
— Ну, не знаю. Кажется, первый глоток отбил мне весь вкус.
Сьюзи поманила его пальцем.
— Лучше бы не отбил, милый. Иначе я буду очень разочарована.
Она звонко рассмеялась. Оскар ухмыльнулся в ответ. Мысленно он похлопал себя по спине. Да, Сьюзи может быть очень развратной… пока думает, что она главная. Если бы он произнёс эту мысль вслух, она охладила бы её посильнее ледяного душа.
Кровать Оскара предназначалась для двоих. Язык работал отлично, поэтому работал он им активно. Как и Сьюзи. Уснули они в объятиях друг друга, счастливые и слегка пьяные.
Флетчер Армитидж был офицером и джентльменом. Именно так ему сказали, когда он выпустился из Вест-Пойнта. Он продолжал так считать, когда его определили служить в 13-м артиллерийском батальоне 24-й дивизии, базировавшейся в казармах Скофилда. Разумеется, офицеры на Гавайях находились на положении сагибов[16] в Британской Индии, так как всю черновую работу за них выполняли местные. Если быть джентльменом означало не пачкать руки, Армитидж полностью соответствовал этому определению.
Судьба начала поворачиваться к нему задом ещё до войны. Ночевал он в казарме для холостяков на базе, а Джейн осталась в квартире в Вахиаве. Когда напали япошки, процедура развода ещё не была завершена. Флетч и не рассчитывал, что с началом оккупации этому делу будет дан ход, но что с того? Он прекрасно понимал, что больше не женат.