Зазвонил телефон. В полуночной тишине его трель заставила коммандера подскочить. Он снял трубку за секунду до второго сигнала.
— Гэнда.
— Это Футида.
— Рад вас слышать. Рад, что вы в порядке. Рад, что «Акаги» цел.
Футида рассмеялся.
— Надо было догадаться, что вы уже в курсе. Нам повезло, Гэнда-сан, более чем повезло. Если бы американцы целились точнее, то нанесли бы нам серьёзный урон. Нужно доставить сюда с родины несколько тех электронных устройств раннего обнаружения. Тогда мы будем замечать их раньше, чем они появятся у нас над головами.
Его слова совпадали с мыслями самого Гэнды.
— Сделаю всё, что смогу, — пообещал он. — Сообщу адмиралу Ямамото. Если кто и может решить этот вопрос в нашу пользу, так это он. Жаль, что американцы нас опередили. Когда мы только начали ходить, они уже побежали.
— Ходить — это одно, — сказал на это Футида. — А, вот, думать, что мы стоим на месте — совершенно другое.
На это Гэнда сказал лишь одно:
— Хаи.
III
Хиро Такахаси нёс лучшего ахи по Нууану-авеню в японское консульство. Над его зданием всегда развевалось Восходящее солнце, напоминая о родине, которую Хиро покинул в возрасте Кензо и Хироси. Сегодня Восходящее солнце развевалось над дворцом Иолани и по всем Гавайям. Хиро гордился им, хотя сыновей знамя пугало.
Хиро носил рыбу консулу ещё до войны. Те, кто служат Японии, заслуживают самого лучшего, разговаривая с ними, старый рыбак чувствовал себя как дома, поэтому он носил рыбу с радостью. Хиро было приятно думать, что, благодаря его рыбе, консул Кита и советник Моримура не будут голодать.
У ворот консульства стояли одетые в хаки часовые. Помимо дворца и контроля территориальных вод Гавайев, это было ещё одно свидетельство превосходства Японии. Один из часовых указал на Хиро.
— Вон, Рыбак идёт! — воскликнул он.
То, как он это сказал, означало, что именем «Рыбак» он назвал Такахаси. Все часовые звали Хиро Рыбаком. Когда старик подошёл ближе, они поклонились.
— Конитива[30], Рыбак-сама, — произнёс один из них.
Это уже было удивительно. Рыбак, Рыбак-сан, мистер Рыбак — это ещё нормально. Но, Рыбак-сама… Хиро поклонился и произнёс:
— Вы, ребята, наверное, очень голодны, раз зовёте меня «господин Рыбак».
Часовые рассмеялись.
— Мы очень голодны, Рыбак-сама, — сказал тот, кто назвал его так первым.
Видимо, так и было. Японские солдаты питались лучше, чем гражданские, но ели они, в основном, только рис и больше ничего. Часовые были того же происхождения, что и Хиро, и родом они были тоже из окрестностей Хиросимы. При случае, он и им что-нибудь приносил. Но сегодня он ещё раз поклонился, на этот раз, извиняясь.
— Прошу простить, друзья. В следующий раз, если получится. Возможно, люди внутри поделятся ахи с вами.
Он показал рыбу.
— Едва ли! — одновременно сказали сразу двое. Один ещё добавил:
— Эти жадные твари даже не понимают, как им повезло, что у них есть такой друг, как вы.
— Нет, мне кажется, это мне повезло, — сказал Хиро.
Часовые лишь посмеялись. Старик пояснил:
— Это важные люди с родных островов и они рады меня видеть. Разумеется, это мне повезло.
— Ещё больше они рады видеть вашу рыбу, — ответил на это часовой.
— Не будем его убеждать, — сказал другой. — Пусть проходит. Скоро сам всё поймёт.
Они расступились. Хиро прошёл внутрь и оказался в здании консульства.
К нему подошёл клерк.
— Здравствуйте, Такахаси-сан. Как поживаете?
— Неплохо, спасибо. Я бы хотел увидеться с консулом Китой, если можно.
В качестве объяснения причины визита, он снова поднял ахи.
— Мне очень жаль, но консула сейчас нет, — сказал клерк. — Он играет в гольф и до вечера не вернётся.
— В гольф, — пробормотал Хиро.
Он слышал, что Ките нравится эта западная игра, но никак не мог взять в толк, почему. Бить клюшкой по мячу, пока тот не закатится в лунку? Какой в этом смысл, помимо бессмысленной траты времени?
— Но советник Моримура здесь, — обнадёживающе произнёс клерк. — Уверен, он будет рад повидаться с вами.
При этом смотрел клерк на тунца, а не на Хиро. Возможно, часовые знали, о чём говорили.
Когда клерк провёл Хиро в кабинет, Тадаси Моримура изучал карту Перл Харбора. Это был высокий мужчина приятной наружности с длинным лицом, аристократическими скулами и бровями. Лет ему было явно больше тридцати.
— Рад тебя видеть, Такахаси-сан, — сказал он, поднявшись и поклонившись. — Какая милая у тебя рыбка. Хочешь, я присмотрю за ней, пока консул не вернётся?