Его дом располагался в самой середине Хаддара. Самый что ни на есть обычный дом, хоть и проживал в нем пророк, чьими устами пользовался сам Бог. Кивнув хлопочущей у очага жене, Маслама проследовал в дальнюю комнату, вход в которую был запрещен всем домочадцам. Здесь хранились чудесные снадобья, позволяющие Масламе беседовать с Богом, а заодно поддерживать жизненную силу. Вытащив из ларя необходимые для его замысла предметы, пророк приступил к чародейству.
Первые делом он затеплил небольшой светильник, опустив на мерно колышущееся пламя несколько зернышек ладана. Через мгновение по комнате пополз приятно щекочущий ноздри запах. Затем Маслама взял чашу, но наполнил ее не вином, мех с которым принес с собой, а светлой, чуть маслянистой жидкостью, сваренной накануне из двенадцати чудесных трав. Чтобы волшебное зелье обрело особую силу, пророк добавил в него истолченную кожицу ящерицы, щепотку мускатного ореха, мускусную вытяжку, купленную у купца с далекого юга, а также пару листиков некоего растения, которые Маслама собственноручно собрал по весне на склонах Арида. Теперь зелье было готово. Оставалось лишь выпить его. Маслама собрался с духом.
Зелье действовало не всегда. Порой оно даровало слияние с Богом, но порой погружало сердце в пучину безысходности и страха, полную уродливых демонов женского пола. После пробуждения ужасно болела голова, и несколько дней ощущалась слабость в чреслах — состояние, не слишком приятное для того, у кого есть, помимо жены, две юные наложницы. Но желание покарать нечестивого сына Абдаллаха было сильнее. Не далее как вчера зарвавшийся негодяй ответил надменным отказом на предложение великого и ужасного Масламы разделить власть над племенами Аравии. Подобную дерзость следовало наказать. Ничего, Мухаммед еще узнает силу великого и ужасного, ему еще предстоит корчиться в муках, горько сетуя на свою гордыню и высокомерие. Маслама решительно поднес кубок ко рту, и в этот миг из-за его спины донесся негромкий звук — то ли смех, то ли кашель. От неожиданности рука пророка дрогнула, выплеснув добрую половину зелья на пол. Пророк стремительно обернулся, готовый обрушить свой гнев на незваного гостя.
И застыл, пораженный. Пред ним стоял человек, чей облик был странен. Незнакомец был высок ростом, а одежда его была не похожа на одеяния людей, проживавших в благословенной Йемаме или по соседству с ней.
— Ты… — с трудом выдавил из себя Маслама.
— Кто? — с усмешкой продолжил за него гость.
Пророк судорожно кивнул, сожалея о том, что не может добраться до меча, лежавшего в соседней комнате. Незнакомец улыбнулся, словно прочтя мысли хозяина дома.
— Я тот, кто в силах помочь тебе. — Речь гостя звучала несколько странно, он выговаривал слова слишком отчетливо, словно боясь ошибиться.
Это обстоятельство неожиданно успокоило пророка. Поставив бокал на пол, Маслама гневно воскликнул:
— Кто ты такой? И по какому праву ты тайно проник в мой дом?
Гость поморщился:
— Не ори. Мое имя тебе ничего не скажет, но я друг. Зови меня просто — Друг. Ведь ты завидуешь ему? Ты ненавидишь его? Я готов помочь тебе.
— Бог поможет мне! — высокопарно воскликнул Маслама.
Гость принюхался к резкому запаху, исходившему от чаши, и заметил:
— Галлюциногены. Способ известный, но не слишком действенный. Я могу дать тебе больше, чем твой Бог.
— Да как ты смеешь…
— Смею! — Гость щелкнул пальцами, и на ладони его вспыхнул огонек. Потом он сложил вместе ладони и легко взмыл в воздух. Провисев там достаточно долго, чтобы пророк мог убедиться, что все это — не хитрый фокус, Друг вернулся на бренную землю. — Это лишь немногое из того, что я могу. Мы нужны друг другу.
Маслама задумался и решил, что выслушать гостя еще не означает быть ему чем-то обязанным.
— Говори.
— Я помогу тебе справиться с Мухаммедом, а за это ты поможешь мне.
— Чего ты хочешь?
— Немного. Ты лишь спрячешь кое-что у себя. И когда я приду снова, имя Масламы будет звучать громче имени Мухаммеда.
Пророк вновь задумался. Сохранить вещи было не так уж сложно, но зачем это нужно гостю? Словно прочтя мысли Масламы, Друг покачал головой:
— Это мое дело. Твое дело — Мухаммед. И я помогу тебе.
Маслама надеялся и сам совладать с лжеумным сыном Абдаллаха, но было глупо отказываться от помощи, которая ни к чему не обязывала. Тем более, что Друг, судя по тому, что увидел Маслама, обладал немалым могуществом. Пророк кивнул и даже изобразил на морщинистом лице улыбку:
— Хорошо, я согласен помочь тебе. Но когда ты придешь?