Шева задумчиво скривила губы:
— Опять Арктур? Ну что ж, спасибо.
— Не за что. Еще я могу позаботиться о твоем коте.
— Ну уж нет! Это не такая уж большая обуза. Я сама позабочусь о нем.
— Как знаешь. Что мне сказать Сурту?
— Что я сделаю для него все, что в моих силах!
— Я так и думал. Что-нибудь еще?
— Еще передай, что я послала тебя к черту!
— С удовольствием! — продолжая натянуто улыбаться, протянул Винкст. — Твои вещи. — Он поставил на стол небольшой контейнер и поднялся. — Если понадоблюсь, свяжешься со мной.
— Обойдусь!
— Вольному воля.
Махнув Шеве рукой, Винкст растворился в сверкающем облаке, распространившем вокруг острый запах озона. Шева внимательно посмотрела на Пауля, тот кивнул.
— Ну что ж, пора и нам, — сказала Охотница.
Они обнялись и прыгнули в очередной виток неизвестности, именуемый Отражением. Они прыгнули в мир, насыщенный запахом цветущих лимонов…
В Иерусалиме цвели лимоны. Мощеный двор домика, используемого Управлением в качестве базы для своих агентов, был буквально устлан сброшенными с ветвей лепестками. Иногда порывы ветра начинали играть бестелесными предвестниками плодов, и тогда поднималась метель, неотличимая от настоящей на взгляд, но мягкая и ласковая на ощупь.
Шева и ее спутник расположились на скамеечке под одним из лимонных деревьев. Они плотно перекусили, благо наличие постоянной базы предполагало обширное меню, и теперь делились соображениями. Поглаживая босой ногой вытянувшегося у скамейки Баста, Шева неторопливо рассуждала:
— Итак, что мы имеем? Двух людей, одного из которых зовут Иисус, а другого — Лонгин. Что мы знаем о них? Что знаешь ты?
— Лишь то, что можно почерпнуть из Библии, Ренана и Штрауса. — Пауль, деликатно отвернувшись, поковырял в зубах тонкой щепочкой. — Не так уж много. О Лонгине вообще ничего, кроме того, что так, по уверению некоторых древних авторов, звали легионера, который вонзил копье в сердце Христа.
— Мне известно чуть больше. Ему около сорока лет, из них восемнадцать Лонгин посвятил службе. Он начинал в области, которую называли Фракией, затем был переведен сюда, где дослужился до младшего офицерского чина. Он ревностный служака, единственная слабость его — игра в кости и женщины. Он будет командовать солдатами, которые поведут Иисуса к месту казни. И это за его копьем охотится Арктур.
— А может, охотился? — предположил Пауль.
— Нет. — Взгляд Шевы обрел твердость. — Охотится!
Юноша посмотрел на Шеву и решил не спорить. Вместо этого он спросил:
— Неужели Лонгин нам так важен?
— В определенном смысле — да. Он — знаковая фигура, вторая по значимости после Иисуса. Он владелец копья, которое ведет нас по следу Арктура. Но куда больший интерес представляет Иисус. Кажется, в ваше время существовал его культ?
Существует, поправил Пауль. — Считается, что он Бог, сошедший на землю по воле своего Отца и своей смертью искупивший грехи людей.
— Выходит, он один из богов?
— Нет. Наша вера предполагает, что Бог един в трех сущностях Отец, Сын и Дух Святой.
Шева задумчиво усмехнулась:
— Мне это не понять.
— Мне тоже, — признался Пауль. — Я не силен в теологии. Ренан считал, что Иисус был человеком, осененным божественной благодатью. Церковь считает его Богом, принявшим телесную оболочку, дабы пострадать за грехи людей. Он родился в начале нашей эры. Когда ему исполнилось тридцать, Иисус начал проповедовать. Перед этим его занесло в пустыню, где его искушал Сатана. Затем он обратился к людям. Но проповедовал он не здесь, а севернее — в Галилее. Иисус свершил множество чудес — он оживлял мертвых, исцелял неизлечимо больных, ходил по воде, превращал камни в хлеб, а воду в вино. Когда ему исполнилось тридцать три года, он пришел в Иерусалим, где был схвачен фарисеями и предан мучительной казни. Попы уверяют, что после смерти Иисус вознесся на небо… — Пауль умолк.
— Но ты не веришь? — спросила Шева.
— Нет. Я верю в великое будущее Германии и в сверхчеловека. Глупо верить в Бога вообще, а тем более если он — бог евреев.
— Ты мыслишь как Раубен.
— Иногда и он бывает прав.
Шева решила не спорить. Нравственное состояние людей в эпоху Пауля было далеко от идеала. Баст, пробудившись ото сна, ласково вцепился клыками в палец хозяйки. Та, засмеявшись, освободила ногу.
— Я знаю несколько больше. Служба слежения долго наблюдала за этим человеком, и мы получили о нем вполне определенное представление. Он действительно сын женщины по имени Мария, но его отец вовсе не безобидный плотник, каким его рисуют легенды. Было дело, он плотничал, но большей частью занимался другим. Настоящее имя отца Иисуса — Иуда из Гамалы. Он бунтовщик и враг римлян. За несколько лет до этого времени, — Шева кивнула на высокую стену, отгораживавшую их от уличного шума, — Иуда поднял восстание. Опасаясь, что римляне начнут гонения на его родных, Иуда попросил назваться мужем Марии своего друга, некоего Иосифа, человека не способного к деторождению. Вскоре после этого он погиб, и Иосиф стал законным мужем Марии и воспитывал ее детей от Иуды. Семья Иосифа многочисленна.