Премьер Ариас не был уведомлен о встрече принца с членами собственного кабинета, и когда узнает о ней, подает в отставку. Он считает, что принц сговаривается с армией за его спиной. В критический момент страна на 36 часов, пока Ариаса Наварро уговаривают отозвать заявление об уходе, остается без главы правительства. Он возвращается при условии, что военные министры извинятся и символически предложат ему отправить их в отставку. Консерваторы хвалят Ариаса за то, как он поставил выскочку-принца на место.
14 ноября Франко переносит еще одну операцию и вновь побеждает смерть, но его состояние необратимо. В тот же день во дворце Сарсуэла, резиденции Хуана Карлоса, подписано трехстороннее соглашение. Испания, вопреки решению ООН отложить сахарский вопрос, передает управление теперь уже бывшей Испанской Сахарой временной администрации из представителей Марокко и Мавритании. Редкий случай, когда бывшая метрополия не предоставляет своей африканской колонии независимость, а позволяет соседям по континенту разделить ее. Фронт Полисарио не признает соглашения, берет под контроль часть земель в глубине страны и при поддержке Алжира начинает войну за независимость уже не от европейских, а от африканских правителей. Умирающему Франко о потере последней колонии в Африке не сообщают.
Франко борется за жизнь больше месяца. Ранним утром 20 ноября его сердце останавливается. Хуан Карлос узнает об этом от нового личного врача Франко: ни Ариас, ни семья не сообщают официальному преемнику о смерти того, кому он должен наследовать. Через час принц сам звонит Ариасу с упреками, они долго препираются. Сначала новость о смерти главы государства и короткое выступление министра информации передают СМИ. В десять утра по телевидению после заставки с траурной музыкой выступает премьер-министр Ариас Наварро. Усиливая естественную подавленность и растерянность нарочито печальным выражением лица, отчего его вполне искренняя скорбь кажется несколько наигранной, он произносит: «Испанцы, Франко умер». «Сиротство Испании — время боли и грусти, но не отчаяния и уныния», — говорит он.
До этого дочь Франко Кармен передала Ариасу завещание, которое отец надиктовал ей в больничной палате, и премьер трагическим голосом зачитывает его, достав дрожащими руками из внутреннего кармана пиджака (не показав предварительно ни Хуану Карлосу, ни главе кортесов: у кого завещание, тот и распорядитель наследия). Франко просит прощения у тех, кто считал его врагом, и уверяет, что простил их. Он благодарит соратников и призывает не забывать, что недруги Испании и христианской цивилизации начеку и только и ждут его ухода. Наконец, Франко завещает гражданам страны хранить мир, единство и целостность Испании и поддерживать короля Хуана Карлоса, как они поддерживали его самого. На словах «Выше, Испания!» Ариас плачет.
Как бывало с другими правителями, ходят слухи, что известие о смерти Франко задержали, чтобы оно совпало с памятной датой: днем казни республиканцами основателя фаланги Хосе Антонио Примо де Риверы, великомученика режима. Официальные комментаторы подчеркивают это символическое, даже мистическое совпадение, но на большинство испанцев оно производит мало впечатления: переживший свое время правитель скончался в день гибели противоречивого героя давно ушедших времен. Медики публично опровергают, что семья или политики требовали от них подогнать дату смерти к политически важной дате.
В стране объявлен месячный траур. Вечером Хуан Карлос и принцесса София едут во дворец Эль-Пардо на домашнюю панихиду — не только соблюдая протокол, но и потому, что за годы преемничества между Хуаном Карлосом и покойным действительно установилась почти семейная связь. В отличие от общения принца с Ариасом, здесь все проходит достойно: семьи Хуана Карлоса и Франко действительно скорбят, к тому же члены семьи каудильо понимают, что их дальнейшая судьба зависит от преемника, а тот старается быть великодушным и объявляет вдове, что она может продолжать жить во дворце сколько захочет.
Служит панихиду, несмотря на свое диссидентство, столичный архиепископ Висенте Энрике-и-Таранкон. Потом тело Франко перевозят в парадный дворец Ориенте для прощания народа с диктатором. С раннего утра 21 ноября в домовую церковь бывшего королевского дворца тянется бесконечная очередь. Набальзамированное тело выставлено в открытом гробу. Большинство граждан пришли проводить того, кто управлял ими почти 40 лет. К почтению примешивается любопытство и ощущение причастности к историческому моменту.