В тот же день на последнем в году заседании правительство производит «унификацию правосудия». Расформирован Трибунал общественного порядка, который при Франко занимался политическими делами и судил боевиков. За 13 лет существования трибунал вынес 4000 приговоров, из них 3000 обвинительных, в том числе последние смертные приговоры, приведенные в исполнение за считаные недели до смерти Франко.
Тема прощения и примирения между двумя Испаниями попадает даже в рекламу: сын и отец на экранах телевизоров начинают спорить о политике, но берут по сигарете из общей пачки и замолкают, поняв, что хороший табак любимой марки объединяет их больше, чем разделяет прошлое. При этом для реакционной части истеблишмента и для оппозиционеров, настроенных на правосудие любой ценой, слово «примирение» все еще звучит как предательство.
В Мадриде на Рождество 1976 г. служат торжественную панихиду, посвященную третьей годовщине убийства премьер-министра Карреро Бланко. У дверей храма разгневанные франкисты вскидывают руки в фашистском салюте и выкрикивают оскорбления в адрес членов правительства: это они виноваты и в похищении Ориола-и-Уркихо, и в безобразиях, которые творятся в стране. Ультраправые патриоты набрасываются с упреками на главу кортесов Фернандес-Миранду, угрожают министру внутренних дел Мартину Вилье, вице-премьеру по обороне генералу Мельядо, осыпают проклятиями других министров-реформаторов.
В Испании процесс реформ запускает новую поляризацию общества, а в Португалию, которая год назад едва не свалилась в гражданскую войну, возвращается мирная жизнь. Налаживается снабжение, исчезают очереди, приходит в порядок госаппарат. Чиновников, судей, преподавателей, которых не задумываясь увольняли во время люстраций, восстанавливают на прежних местах, а от тех, кто проявил излишнее революционное рвение, стараются потихоньку избавляться. Даже легендарный капитан Салгейру Майя, который в день «революции гвоздик» арестовал самого диктатора Каэтану, отправлен из столицы к месту нового назначения, на Азорские острова.
Правительство социалиста Соареша возвращает собственникам десятки имений, которые крестьяне заняли, опережая земельную реформу. Заодно выясняется, что земли порой забирали не только у латифундистов, но и у землевладельцев среднего достатка и даже у богатых крестьян. Среди захваченных кооператорами земель есть участки, на которые их владельцы копили полжизни или брали кредиты. В начале осени в парламент внесен закон о возвращении собственникам предприятий, взятых под государственный или рабочий контроль. После трудных дебатов, прошедших в ночь под новый 1977 г., закон подписан.
К 1977 г. Адольфо Суарес, уже полгода исполняющий обязанности премьера, переезжает в пустующий дворец Монклоа в центре Мадрида, где Франко селил высоких иностранных гостей. Теперь дворец становится резиденцией премьер-министров Испании. Здесь Суарес наконец принимает представителей «Комитета девяти» — делегацию, избранную на декабрьском собрании объединенной оппозиции. После референдума он может говорить с оппозиционерами от имени большинства граждан. Но это не значит, что оппозиция ему больше не нужна.
Суаресу важно убедить оппозиционные партии участвовать в намеченных на этот год выборах. Без их участия выборы не признают настоящими ни в Испании, ни за границей, и демократизация режима изнутри провалится. Оппозиционеры настроены сохранить лицо и подчеркнуть свою независимость. Им важно добиться не разрешительной, а уведомительной регистрации партий. Не власть включает оппозицию в список разрешенных «политических объединений», где уже значатся группы выходцев из номенклатуры вроде «Народного альянса» Фраги, а партии, которые возникают и работают независимо от власти, не испрашивая ее дозволения, ставят ее в известность о своем существовании.
Представители оппозиции приносят на переговоры во дворец Монклоа условия, на которых они готовы признать предстоящие выборы демократическими. Среди них — восстановление каталонской автономии и официального статуса каталанского языка. Суарес и сам обещает каталонцам выборы в местный парламент и официальное двуязычие.