Силовики не слишком доверяют гражданским политикам с их вотумами, да еще в интересах социалистов. Гражданские политики, даже консервативные, не готовы поддержать классический армейский путч. Те и другие опасаются, что после отстранения Суареса власть достанется не им и вообще кому не надо или начнется ее разрушительный дележ. После 40 лет правления Франко у общества, журналистов, политического класса не было опыта перехода не только от автократии к демократии, но и от одного демократического лидера к другому. Оказывается, в формирующихся демократиях второе не проще первого.
В разговорах и маневрах лета и осени 1980 г. рождается что-то похожее на решение, которое устроит всех, ну или почти всех, большинство. В чрезвычайных обстоятельствах стране нужно чрезвычайное правительство национального единства, состоящее из представителей всех партий и возглавляемое сильным авторитетным человеком, лучше военным, который примирит силовиков и гражданских политиков: антикризисная демократическая коалиция с генералом во главе.
Нащупан способ примирить демократию, конституцию и власть твердой руки. В газетах начинают писать об «операции "Де Голль"», вспоминая, как два десятилетия назад легендарный генерал после ультиматума военных возглавил чрезвычайное правительство, получил межпартийный мандат в парламенте и обустроил Францию. Де Голль лучше, чем Мануэль Павия, которого тоже все вспоминают. Павия — испанский генерал, который в начале 1874 г. во главе отряда гражданских гвардейцев ворвался в кортесы — по легенде, въехал в зал заседаний прямо на коне, — чтобы покончить с парламентским хаосом недолговечной Первой испанской республики и передать власть сильному военному правительству. Португальский транзит к демократии начался с желания генерала Спинолы стать местным де Голлем, и многим кажется, что испанский транзит должен своим де Голлем закончиться.
В статьях и разговорах вспоминают де Голля, Павию, турецкий переворот генерала Эврена. В августе 1980 г. консервативный журнал Heraldo Español вышел с провокационной обложкой — белым конем без всадника и надписью «Разыскивается генерал». В редакционной статье утверждалось, что король разочаровался в Суаресе и хотел бы видеть правительство национального единства с деятельным военным во главе.
В де Голле политиков и генералов завораживает именно сочетание силы и популярности, военного мундира в политической власти и парламентской легитимности. Демократия кажется слишком слабой, классическая власть военных — слишком грубой, а вот хорошо бы что-то между — и Богу свечка, и черту кочерга. Испании нужен, разумеется, не переворот, а импульс, толчок в нужном направлении, коррекция курса, «поворот штурвала», как формулирует Жосеп Таррадельяс, первый глава восстановленного при демократии автономного каталонского правительства — женералитета. Таррадельяс вместе с женералитетом возвращен на родину три года назад Суаресом, но только что ушел с должности по возрасту и сочетает свободу высказываний с нерастраченным авторитетом политического эмигранта: такого не заподозришь в симпатиях к диктатуре.
Кто лучше совершит поворот штурвала, чем главнокомандующий военно-морскими, да и всеми остальными силами, глава государства, его величество король Испании Хуан Карлос I? Король и сам принимает участие в разговорах и маневрах лета и осени 1980 г., вольно и невольно жалуется собеседникам на своего премьер-министра, сетует, что не знает, как от него избавиться при нынешних ограниченных конституцией полномочиях, когда и при прежних, почти абсолютных, было не так просто уволить премьер-министра Ариаса, задает вопросы и выслушивает мнения о правительстве единства.
Из этих разговоров скептически относящиеся к Суаресу политики, бизнесмены и силовики делают вывод, что король хочет, чтобы ему помогли избавиться от Суареса. Другая, тоже очень многочисленная группа политиков, бизнесменов и силовиков, скептически относящихся к демократии, считает, что король с ними заодно и хочет избавиться не только от Суареса, но и от демократии, в которой разочаровался вместе со своим народом. Против короля готовы выступить немногие, но Суарес? Кто такой Суарес? И демократия — что такое эта его демократия?
Высокопоставленные противники только Суареса или премьера вместе с «этой его демократией», вхожие во дворец или вращающиеся в политических верхах, свои мысли о «повороте штурвала», о чрезвычайном правительстве во главе с военным начинают высказывать как бы от имени короля, а менее близкие к власти и вращающиеся в не столь высоких кругах им верят. Ведь они рады обманываться, хотят верить, что им шлют сигналы из дворца: монарх устал от Суареса и от демократии, страдает от принесенного ими хаоса и втайне желает, чтобы ему помогли навести порядок. А как не верить, если с ними говорят приближенные к самым верхам? Так желаемое перерождается в действительное.