Однако Техеро, несмотря на свою внешность испанского жандарма с советских карикатур, совсем не был дурачком. Это был опытный, эффективный офицер, которого посылали на самые сложные участки, в самое пекло — например, командовать гражданской гвардией в крупнейших городах баскских провинций. Миланс дель Боск был в армии одним из самых популярных, возможно, самым популярным генералом с огромным боевым, административным и дипломатическим опытом. А Армада был попросту самым близким королю человеком в погонах.
Во время и после путча никому в голову не приходило считать его несерьезным. Трансформация режима началась еще при жизни Франко, но часть старого истеблишмента не была готова принять изменения, жила стереотипами гражданской войны и искала удобный момент для контратаки. Время работало против нее, и распад первого демократического правительства показался тем шансом, который нельзя упустить.
Ограниченные силы путчистов не должны вводить в заблуждение. Во-первых, они не так малы — речь идет о тысячах военных с техникой и о захвате в заложники всего правительства и депутатского корпуса страны. Мятежи, которые меняли траекторию движения соседней Португалии, тоже выглядели как разрозненные выступления отдельных воинских частей, а не как выход на улицы всей армии под единым командованием. Таким был правый путч в марте 1975 г., в ответ на который революция ушла влево, в сторону социализма. Таким был левацкий путч в ноябре того же года, подавив который Португалия постепенно стала возвращаться на западноевропейский путь развития. Такой была попытка Спинолы разбудить молчаливое большинство в обществе и армии в сентябре 1974 г.
Ни один из португальских путчей не был выступлением большей части армии, не сопровождался захватом парламента, президента или правительства или выходом из подчинения целого военного округа. Тем не менее в Португалии и в мире к этим событиям относились серьезно. Сама революция 25 апреля была выступлением активного армейского меньшинства и удалась потому, что к мятежникам из «Союза капитанов» присоединились другие части, а остальные не оказали сопротивления, зато граждане капитанов поддержали.
Нигде в мире выход из подчинения целого военного округа не сочтут ничтожным и опереточным. Именно таким авангардом ощущали себя испанские путчисты в феврале 1981 г.: они надеялись, что после захвата парламента и правительства, после мятежа одного из военных округов выступят и другие неравнодушные военные, видящие ничтожность новой власти.
После переворота 23 февраля король Хуан Карлос в глазах современников окончательно отрывается от франкистского прошлого и сливается с демократическим настоящим и будущим. Значит, говорят конспирологи, театрализованный путч организовали монархические круги, чтобы укрепить позиции короля. Типичная ошибка многих толкователей самых разных событий — путать результат и причину: кто с выгодой для себя использовал, тот и организовал. Достаточно произнести «кто выиграл войну, тот ее и начал», и натянутость такого объяснения становится очевидной.
Военные перевороты в неустойчивых демократиях в то время не были делом далекого прошлого. Не так давно они произошли в Греции, Бразилии, Аргентине, Чили, только что успешный переворот случился в Турции, была попытка путча на Кипре. Западный лагерь по-прежнему частично состоял из правых диктатур. В случае успеха путчистов новое чрезвычайное правительство, особенно в мягком варианте генерала Армады, приняли бы в Вашингтоне.
Незадолго до переворота генерал Армада и майор Кортина, контактное лицо путчистов в испанских спецслужбах, встречались с послом США в Мадриде. Консервативную администрацию Рональда Рейгана мало волновала судьба испанской демократии, больше — политическая нестабильность, которой могли воспользоваться коммунисты. Как и консервативного папу Иоанна Павла II, который к тому же был крайне недоволен новыми испанскими законопроектами об абортах и об образовании. Госсекретарь США Уильям Хейг во время переворота заявлял, что происходящее — внутреннее дело Испании. Он тоже давал Хуану Карлосу возможность выбора. Ватикан молчал и выступил только после того, как все закончилось.
Зато европейцы, включая премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер, ближайшего союзника и единомышленника Рейгана, сразу осудили переворот. Попытку переворота категорически осуждает СССР и соцлагерь. Здесь свой угол зрения: советские комментаторы смотрят на путч как на частный случай обострения холодной войны и очередной акт крестового похода против прогрессивных сил, начатого президентом-ястребом Рональдом Рейганом. Советские газеты и телевидение при виде архаичной «черной шапки» гражданского гвардейца Техеро вспоминают «Романс об испанской жандармерии» великого поэта Лорки, которого жандармы и расстреляли.