Попавшие в правительство экономисты из «Опус Деи» быстро представили «План экономической стабилизации». Он должен был покончить с политикой автаркии и открыть национальную экономику для внешнего мира. Условием плана было сотрудничество со Всемирным банком, Международным валютным фондом и ОЭСР (Организацией экономического сотрудничества). Создателям «Плана стабилизации» пришлось преодолеть сопротивление других министров, кортесов и самого Франко. Давление шло не только справа, со стороны консерваторов, но и со стороны официальных профсоюзов и фаланги, которая выступала в роли защитницы простых людей. План сочетал либеральные меры с жесткой экономией, против которой активно выступали социальные министры, в том числе бывший генсек Национального движения, неудавшийся строитель партийной диктатуры Хосе Луис Арресе — ведь согласно плану власти должны были не только девальвировать песету, но и заморозить зарплаты, чтобы побороть инфляцию. К тому же план сокращал расходы всех без исключения министерств.
Автаркия была не только экономической моделью, но и важной частью государственной идеологии. Франко опасался попасть в долговую кабалу к демократическим странам, он был уверен, что МВФ и Всемирный банк в обмен на помощь потребуют от Испании изменения государственного устройства. Он согласился подписать соглашения с обеими организациями только после того, как технократы и международные эксперты с цифрами в руках доказали ему, что в противном случае Испанию ждет скорый финансовый крах. Валютные резервы были на исходе, очень скоро страна не смогла бы оплачивать необходимый импорт и выполнять бюджетные обязательства, а значит, занимать все равно пришлось бы, только на худших условиях.
Экономические планы времен автаркии выглядели привычно для авторитарных обществ: возведение мостов и плотин, мелиорация земель и расширение посевных площадей, строительство дорог и заводов. Новый план, который начали выполнять с 1959 г., ко всему этому прибавил мудреные для управленцев старой школы финансовые показатели прямых и накопленных инвестиций, приватизации государственного имущества и промышленности, биржевых индексов, плавающих тарифов и курсов, сокращения денежной массы, бюджетной экономии и даже учет численности приехавших туристов.
Приход новых времен ознаменовало появление новой формы торговли — супермаркетов, частных и государственных. Первый испанский супермаркет Франко открыл лично в родной Галисии в 1958 г. Другим признаком реформ стали коллективные трудовые договоры между работниками и работодателями — как в «нормальных странах».
МВФ и Всемирный банк не выставили, как боялся Франко, откровенно политических условий, но предъявили экономические требования — снизить таможенные барьеры, либерализовать законодательство об иностранных инвестициях, девальвировать песету и сделать ее свободно конвертируемой, отпустить цены, допустить иностранцев к владению испанскими предприятиями. Все это технократы-католики намеревались предложить и сами, ориентируясь на быстро развивающуюся после войны экономику соседних Франции, Западной Германии, Италии и далекой Японии.
Чтобы уравновесить увольнение фалангиста Арресе, Франко заменил на посту министра иностранных дел аполитичного англофила Артахо на ветерана «Голубой дивизии» Фернандо Кастиэлью, которого в 1951 г. британцы не приняли в качестве посла. Теперь бывший враг либеральных плутократий и поклонник националистических диктатур как глава МИД подписывал подготовленные технократами соглашения с международными финансовыми организациями и добивался членства Испании в Европейском экономическом сообществе.
В одном Кастиэлья остался верен себе: он постоянно требовал, чтобы англичане вернули испанцам Гибралтар. За это он получил прозвище «министр иностранного дела». Впрочем, требование вернуть Гибралтар было популярно у населения и сближало граждан с режимом. Кастиэлья создал универсальный переключатель с внутренней политики на внешнюю: в любой трудной ситуации начинай бороться за Гибралтар.
Не очень разбирающийся в экономике Франко первоначально полагал, что технократы помогут правительству навести порядок с платежным балансом и внешним долгом, как когда-то сделал молодой экономист Салазар в Португалии. Но те пошли гораздо дальше. По сути, они предложили план последовательного устранения препятствий, которые оставались на пути слияния испанской экономики с экономикой Запада. Одним из главных препятствий была неэффективная, боязливая, накачанная националистической идеологией и вороватая государственная бюрократия. Ее-то и отодвигали подальше от решения экономических вопросов.