Разногласия между технократами-экономистами и реформаторами-«политиками» до некоторой степени предвосхитили будущий спор между сторонниками советского и китайского пути. Солис задумал узаконить отсутствие монолитности внутри режима — поддержать ту самую политическую энергию, которая никуда не исчезает и вечно бурлит за закрытыми дверями. Чтобы удовлетворить общественный запрос на политическую конкуренцию, он предложил разрешить «объединения» или «ассоциации» — своего рода суррогатные партии или конкурирующие платформы внутри правящего Национального движения. Солис дважды вносил законопроект о политических объединениях, в 1964 и 1969 гг.
Луис Карреро Бланко и сам Франко настороженно относились к идее «объединений». Оба раза закон Солиса увязал в правительстве и кортесах. Его тормозили не только консерваторы — сторонники классической диктатуры, но и технократы, которые опасались, что излишняя политическая свобода может замедлить темп экономических реформ и подорвать их монархические планы. Но и без законодательного разрешения представители разных течений в номенклатуре стали неформально объединяться в ассоциации и группы единомышленников.
Министр информации и туризма Мануэль Фрага продвигал свои идеи успешнее, чем Солис Руис. Пока министры экономического блока привлекали миллиарды долларов зарубежных инвестиций, он открыл страну для миллионов иностранных туристов, улучшил ее имидж, добился отмены предварительной цензуры, раскрепостил культурную и повседневную жизнь.
В 1961 г. в страну приехало 7 млн иностранных туристов, в 1966 г. их было уже 17 млн, в 1970 г. — 24 млн, а в 1972-м — 35 млн, количество, равное населению самой Испании. Были годы, когда туризм выходил на первое место среди всех отраслей испанской экономики и давал около 10% национального ВВП, попутно становясь основой роста других индустрий, например строительной.
В 1965 г. Фрага попал в центр внимания, искупавшись вместе с послом США в холодном апрельском море недалеко от места катастрофы американского бомбардировщика B-52 с термоядерными бомбами на борту. Одна из четырех бомб упала в залив, ее искали больше двух месяцев, и министр с послом не щадя живота доказывали, что испанское море безопасно.
Туризм был важен не только как источник валютных поступлений. Благодаря туристам из Западной и Северной Европы раскрепостились нравы самих испанцев. В начале министерской карьеры Фрага решился на смелый ход: продвигая Испанию за рубежом, он не прятал ее отличия от демократической Европы, а подчеркивал их. Испания — Европа, но другая: суровая, неиспорченная, верная старине, где мужчины — настоящие рыцари, а женщины — стыдливые прекрасные дамы, где семьи крепки и многодетны, люди чисты и религиозны. Однако благодаря усилиям Фраги по привлечению иностранцев отличия, которые он выпячивал, стирались, и жители испанских городов все больше походили образом жизни, внешним видом и вкусами на итальянцев или французов.
Новая экономическая и общественная жизнь все чаще входила в противоречие с законодательством и судебной практикой, сформировавшимися в репрессивный период диктатуры, когда Франко управлял Испанией как завоеванной страной. Международный бизнес и его испанские подрядчики, миллионы иностранных туристов хотели чувствовать, что находятся не в чрезвычайном, а в нормальном и предсказуемом правовом пространстве, — во всяком случае, пока это не касалось напрямую политики.
В ответ на этот запрос режим дополнил законодательную базу двумя новыми «фундаментальными законами». В 1958 г. Франко лично представил в кортесах закон о принципах Национального движения. Закон представлял собой попытку совместить автократию с элементами независимого правосудия. Авторитарный режим словно бы вычленял из себя отдельную судебную власть и только с ее согласия мог теперь посягать на неполитические права граждан.
Новый закон состоял из смеси лозунгов, положений о государственном устройстве и социальных гарантий. Однако среди этих постулатов присутствовала статья о равенстве всех испанцев перед законом. Она подразумевала юридическое равенство и бывших противников по гражданскому конфликту, и нынешних лоялистов с несогласными. Это был важный шаг к тому, чтобы перестать делить испанцев на патриотов и врагов. Закон исполнял роль, сходную с ролью сталинской конституции 1936 г., которая через полтора десятилетия после Гражданской войны в России тоже формально уравняла в правах всех граждан СССР, но в отличие от нее в Испании за новым законом не последовали массовые репрессии. Право на труд, частную собственность, предпринимательскую инициативу закрепили в отдельном «принципе».