Предчувствие скорого ухода вождя заставило оппозицию действовать смелее. Ей нужно было напомнить обществу о себе, чтобы люди узнали и приняли во внимание ее видение будущего страны. В ответ активизировались реакционеры. Борьба между ретроградами и реформаторами внутри государственного аппарата тоже обострилась. Режим Франко испытывал те же перегрузки, что и любая власть, столкнувшаяся со стагнацией.
Чтобы сохранять текущий уровень поддержки во время замедления экономического роста, приходится двигаться быстрее. Остается ответить на вопрос куда. Реакционная часть истеблишмента считала, что надо вернуться назад, к более суровым временам патриотической мобилизации против внешних и внутренних врагов. Реформаторские круги, напротив, придерживались мнения, что надо двигаться в сторону политической либерализации: только так можно удержать элиту режима на плаву и сохранить поддержку граждан. Одни предлагали превратить страну в утес посреди бурного моря, другие — в корабль. Дряхлеющий Франко словно бы замер в нерешительности. Он явно не был готов инвестировать свой тающий политический вес в новые реформы — наоборот, перед приближающимся уходом он был озабочен тем, чтобы созданная им система пережила его.
Испанские университеты находились под сильным впечатлением от французских событий 1968 г. В январе 1969 г. Энрике Руано, студент юрфака Мадридского университета Комплутенсе, задержанный за распространение брошюр запрещенных независимых профсоюзов, выбросился с седьмого этажа здания испанской политической полиции. Доказывая, что это было именно самоубийство, власти опубликовали отрывки из дневников погибшего, где встречались суицидальные мысли. Друзья Энрике Руано и его товарищи по романтической подпольной организации «Народный освободительный фронт» настаивали, что это было убийство и Энрике выбросили из окна сотрудники спецслужб. Начались беспорядки в университетах, в Барселоне был сожжен испанский флаг.
В ответ на волну студенческих и рабочих протестных акций и вооруженных выступлений баскских националистов Франко объявил чрезвычайное положение и приостановил действие прав, которые только что дал жителям органический закон. Во Франции 1968 г. закончился отставкой могущественного де Голля, и Франко не хотел, чтобы в Испании похожим образом завершился 1969-й. Глава режима дал понять: граждане могут получить права сверху, по милости власти, но лишатся даже тех прав, что имеют, если попытаются расширить их сами при помощи протестов.
«Бункер», семья и фалангисты поддержали режим чрезвычайного положения, но Карреро Бланко и технократы добились его быстрой отмены, опасаясь, что это сорвет «операцию "Принц"» и задержит провозглашение Хуана Карлоса преемником. Их поддержал министр информации и туризма Фрага, который в вопросе будущего устройства режима перешел на сторону технократов. Он объяснял Франко, что туристы не поедут в страну, в которой действуют законы военного времени, туристический сезон будет сорван и пополнения казны не будет.
Франко прислушался к его доводам, но не отказался от мысли приостанавливать действие своей полуконституции, когда понадобится. Теперь он объявлял ЧП на отдельных территориях — чаще всего в провинциях басков. Это давало возможность проводить обыски, задержания и суды без предписанных законами формальностей.
Рубеж 1960–1970-х в Испании выглядел как странная череда репрессий и послаблений. Общество, а вместе с ним власть, уже не было готово к массовым жестоким наказаниям. Послабления злили реакционеров, а бессистемность репрессий возмущала граждан.
Для патриотической мобилизации пригодилась бы новая война, которой, казалось, неоткуда взяться. В бывшей республиканской оппозиции даже коммунисты официально отказались от вооруженной борьбы и объявили, что смена режима будет исключительно мирной. И тут в конце 1960-х вернулась эпоха вооруженного баскского сепаратизма, которая закончится только в новом, XXI в.
В 1967 г. националистическая группировка ЭТА перешла к террористической войне. Это было настолько кстати для сторонников патриотической мобилизации во власти, что появившиеся тогда версии о связи баскских радикалов с реакционерами в рядах режима не исчезают по сию пору. Но были между ними отдельные случаи «взаимопомощи» или нет, у возрождения баскского сепаратизма имелись свои корни.