От премьер-министра, сменившего Франко на этом посту, ждут действий. Карреро Бланко пробыл премьером слишком недолго и не успел представить свою демоверсию Испании после Франко, значит, очередь следующего. Ариас противопоставлял себя сторонникам Хуана Карлоса (февральскую речь он тоже произнес без ведома официального преемника), теперь ему надо продемонстрировать визионерство, энергию, показать, что он не просто консерватор и бывший силовик у власти (глава Генерального управления безопасности, потом назначенный мэр Мадрида, министр МВД, в давнем прошлом — жестокий усмиритель республиканской Малаги), а современный политик, способный показать, куда и как двигаться. В «перезревших» режимах что ни затевай, получается попытка реформ: сам Франко через это проходил.
Иллюстрируя либеральный «дух 12 февраля», из эмиграции возвращается живой классик испанской литературы республиканский писатель Рамон Хосе Сендер, который покинул родину в 1936 г. Он готов преподавать в университете, если ему разрешат говорить то, что он думает.
Королевский театр открывает сезон пьесой 1926 г. «Тиран Бандерас» Рамона Валье-Инклана о крахе жестокого диктаторского режима. «Речь идет о латиноамериканской диктатуре», — на всякий случай уточняет государственная пресса.
Возвращение Луиса Бунюэля в официальную испанскую культуру закончилось скандалом с фильмом «Виридиана». Теперь его сын Хуан Луис приступает в Мадриде к съемкам фильма «Женщина в красных сапогах» с Катрин Денев в главной роли и с ненавистными Франко эротическими сценами.
Четвертый год подряд в курортном Ситжесе проходит Международный фестиваль фильмов ужасов и фантастики. Всемирно известный испанский танцор Антонио Гадес, директор собственного танцевального театра, во время съемок фильма «Треуголка» обвинен в богохульстве и приговорен к двум месяцам тюрьмы. Через две недели Франко лично помилует артиста при условии, что тот на камеру попросит прощения у образа Богородицы.
Фундаментальное когда-то деление на победителей и побежденных значит все меньше. В 1974 и 1975 гг. в Испании празднуют столетие двух больших поэтов — братьев Мануэля и Антонио Мачадо. Первый принял режим Франко, второй бежал от него и умер вскоре после падения республики. Теперь юбилеи обоих отмечают официально. Произведения расстрелянного националистами поэта Федерико Гарсиа Лорки давно вернулись на испанскую сцену и в книжные магазины. Не печатают лишь его гомоэротические «Сонеты темной любви», но против их публикации не только государство, но и семья гения.
Дальнейшее премьерство Ариаса развивается как два параллельных процесса: осторожной либерализации режима и жестокой борьбы с теми, кого «демократия с прилагательными» — особая, национальная форма суверенной демократии — не устраивает. Ариас мечется между собственными консервативными инстинктами и необходимостью завоевать симпатии граждан, сохранить баланс элит, угодить Франко. Тот не в восторге и переспрашивает у близких: что это за «дух 12 февраля», разве дата основания режима — не 18 июля?
Одновременно с либеральными экзерсисами Ариаса Франко четко обозначает рубежи, с которых не намерен отступать. Он утверждает смертный приговор двум ультралевым боевикам: потомственному республиканцу Сальвадору Пуч Антику и восточному немцу Георгу Михаэлю Вельцелю, который при аресте назвал себя поляком Хайнцем Чесом и осужден под этим фальшивым именем. Оба виновны в гибели полицейских. Просьбы Ватикана, иностранных лидеров и послов не помогают: обоих казнят старинным испанским способом при помощи гарроты — металлического обруча с винтом, ломающим шейные позвонки. Государственная пресса уверяет, что гаррота гуманней электрического стула, виселицы и гильотины, используемых в западных демократиях.
Меньше чем через два месяца после казни и всего через три после либеральной программной речи премьер-министра Ариаса охранители получают важное, как им кажется, доказательство того, что с врагами режима нельзя церемониться. В апреле 1974 г. группа офицеров среднего звена и левых взглядов при поддержке столичной толпы свергает правительство в соседней Португалии. Антикоммунистический режим-близнец, построенный на идеях особого пути, традиционных ценностей и на критике либерализма, правил в Лиссабоне с 1933 г., но рассыпается за один день.
Министр печати Пио Кабанильяс, главный либерал в правительстве Ариаса, шлет в Лиссабон съемочную группу. Репортаж не пускают в эфир, но тысячи испанцев сами отправляются в Лиссабон посмотреть на революцию, побыть в ликующей толпе, подышать воздухом внезапной свободы. С ними едут агенты испанских спецслужб и добровольные соглядатаи ультраправых — изучать, как в случае чего бороться с такой напастью. Отец Хуана Карлоса дон Хуан по-прежнему живет в Португалии: он поддержал революцию и гордится дружбой с генералом Спинолой, который стал президентом после свержения диктатуры.