Руководство лиссабонского метро под давлением профсоюзов поднимает зарплаты втрое. Средства для этого оно изыскивает, повысив стоимость проезда. Правительство не может позволить резкого скачка цен на проезд в городском транспорте. Оно пытается убеждать и разъяснять, что зарплаты в 3300 эскудо — это пока потолок для бюджета, но даже не все партии, входящие во временное правительство, соглашаются с этим. Партии не хотят рисковать популярностью перед выборами в Учредительное собрание, которые должны пройти в следующем году.
Первые месяцы после революции обернулись непривычным для населения бывшей автократии забастовочным хаосом. Кроме метро, периодически встают живописные лиссабонские трамваи, часто не работают почта, телеграф и даже телефонная связь, останавливаются производства. Любые самые эгоистические формы протеста не пресекаются: новая власть боится прибегать к репрессиям, чтобы не походить на старую.
Сразу начинаются разговоры, что при старом режиме было лучше. Революционные офицеры с разочарованием обнаруживают, что народ — это не только счастливая толпа с гвоздиками, но и аполитичный обыватель, которого вполне устраивал поздний бюрократический фашизм, если при нем регулярно платили зарплату и все работало.
Португалию заполняют слухи. Бастующие коммунальщики якобы травят воду в лиссабонском водопроводе, стариков будут убивать инъекцией в ухо, чтобы экономить на пенсиях, а детей отправят на воспитание в детские лагеря на Кубу к Фиделю Кастро. Революционная власть обличала предыдущий режим за то, что он не дает народу свободно высказываться и отстаивать свои права. Теперь народ говорит, чего хочет, и выдвигает требования, а вчерашние обличители не знают, что с этим делать. «Комитеты бдительности», созданные сторонниками партий, входящих во временное правительство, пытаются бороться со слухами, забастовками и перебоями в снабжении. Не слишком успешно.
После вала «диких» забастовок обрываются производственные цепочки, предприятия остаются без сырья и комплектующих и не могут расплатиться друг с другом. Иностранные поставщики, глядя на происходящее, не торопятся выполнять обязательства по контрактам. Некоторые из них теперь требуют стопроцентной предоплаты, которую предприятиям неоткуда взять: прибыли нет, а банки из-за нестабильности отказывают в кредитах. Многие производства отправляют рабочих в вынужденные отпуска. В головах левых политиков и офицеров из ДВС крепнет мысль о том, что справиться с трудностями можно при помощи планирования и регулирования социалистического типа. Их оппоненты, напротив, винят во всем засевших в правительстве коммунистов.
За несколько месяцев тон статей о Португалии в западной прессе меняется с восторженного на скептический: газеты пишут о правовой неопределенности, эксцессах беспорядочной профсоюзной борьбы, государственном вмешательстве в экономику, о признаках неуважения к частной собственности, о многовластии, выражающемся в существовании нескольких конкурирующих центров принятия решений. И главное, растет влияние Москвы и коммунистов.
Все это видят и иностранные инвесторы, а прежние преимущества — самые низкие в Западной Европе зарплаты и жесткий контроль профсоюзов, обеспечиваемый авторитарным режимом, — исчезли. Революционные капитаны упрекают инвесторов: «Вы впадаете в истерику от того, что мы потребовали платить португальским рабочим более достойные зарплаты, но они все равно намного ниже тех, что вы платите американским и западногерманским». «Но выше, чем платят корейским и тайваньским», — отвечают капиталисты.
Капитаны обвиняют в саботаже и крупный бизнес, и мелких лавочников вроде владельцев пекарен, которые не хотят отпускать хлеб по регулируемым ценам, и, разумеется, подрывные элементы в рядах центральной и местной бюрократии. Разворачивается процесс «оздоровления», иначе говоря — люстрации. И если поначалу она касается явных сторонников свергнутого режима, занимавших ответственные посты, теперь изгоняют тех, кто «на словах приветствовали революцию, а сами вредят».
Наказывать и увольнять начинают обычных безыдейных управленцев, бюрократов низшего и среднего звена, которые служили бы и новой власти. Кадровый резерв на случай массовой революционной чистки у «Движения вооруженных сил» отсутствует, места уволенных «вредителей» занимают военные, случайные люди и протеже офицеров.