Зимятов поднялся.
– Мне пора, Виталий, остались кое-какие нерешённые проблемы.
Маринич тоже встал.
– А я хотел предложить тебе послушать пару песен.
– В другой раз, не до песен сегодня.
Выходя из кабинета, генерал понизил голос:
– Советую усилить охрану, Мартыныч. Ты своему начальнику охраны доверяешь?
– До сих пор нареканий не было.
– Предупреди его на всякий случай: могут быть инциденты. И звони, ежели что случится или заметишь подозрительное движение.
– Какое движение? – не понял Маринич. – У меня перебывали чуть ли не все мэрские чиновники.
– Не нравится мне кое-кто из нынешних гостей… не буду называть фамилии. Ну, бывай.
Зимятов пожал руку Мариничу и сбежал по лестнице вниз.
Виталий Мартынович проводил его озадаченным взглядом, соображая, кто именно из компании Фенера не понравился генералу, и вернулся в кабинет.
Событие
Михаилу Потапову исполнилось ровно тридцать лет.
Ростом и фигурой бог его не обидел, и выглядел он убедительно, имея косую сажень в плечах и приличную мускулатуру. Хотя при весе в девяносто два килограмма был исключительно подвижен и быстр.
Работал Потапов в оперативной бригаде Управления антитеррора Федеральной службы безопасности под командованием полковника Щербатова. Служил в армии, в десантных войсках, окончил юрфак МГУ, с малых лет занимался рукопашным боем, много читал (в наследство от деда ему досталась великолепная библиотека количеством в тринадцать тысяч книг), увлекался историей Древней Руси и даже женился – в двадцать один год, но прожил с молодой женой всего четыре месяца, после чего она погибла – утонула при невыясненных обстоятельствах в Киргизии, на озере Иссык-Куль, куда поехала отдыхать с подругами. Потапов тогда сдавал летнюю сессию и поехать с женой отдыхать не смог. С тех пор жил один, лишь изредка позволяя себе короткие знакомства и расставания без сожалений. Второй такой женщины, как Дарья, он пока не встретил. Да и работа не давала ему достаточно личной свободы и времени на увлечения.
В эту субботу, свободный от дежурств и занятий на базе в подмосковном Новогорске, он решил объездить книжные магазины Москвы, ещё сохранившие букинистические отделы, и поискать чего-нибудь «новенького из старенького».
Начал с магазина «Москва» на Тверской, в подвале которого располагался самый дорогой в столице, но самый посещаемый из всех букинистический развал. Машину – он ездил на трёхлетней давности «Ягуаре XXX» – поставил в Козицком переулке, с полчаса изучал вертящиеся полки с книгами серии «рамочка», купил «Первые люди на Луне» Уэллса издания тысяча девятьсот двадцать седьмого года и поехал на Арбат. Сначала на Новый, прошёлся по двум этажам Московского дома книги, потом с трудом припарковался на другой стороне проспекта, в Арбатском переулке, прогулялся по Арбату с его знаменитыми книжными развалами и посетил не менее знаменитую Книжную лавку, владельцем которой был старый приятель отца Кусневич.
Старик стоял за прилавком, разглядывая старую подшивку журналов «Нива». Увидев Потапова, он обрадовался:
– О-о, Миша, сколько лет, сколько зим! А я вот кукую тут один, убытки подсчитываю.
– Так уж и убытки, – улыбнулся Потапов, пожимая худую, в старческих пятнах, вялую руку книжника. – Вряд ли вы держались бы за лавочку, приноси она одни убытки. Хотя посетителей действительно маловато.
– Не то слово, Миша, не то слово! Ты сегодня первый, с утра никого, молодёжь вообще перестала захаживать, всё больше ровесники революции да библиофилы вроде тебя. А убытки… не поверишь, хорошо покупают только классику, в основном собрания сочинений дореволюционных изданий, не обращая внимания на крутые цены, а приключения и фантастику совсем не берут. Вот, «Ниву» за тысяча девятьсот семнадцатый не хочешь?
– Не моё, – улыбнулся Потапов. – Мне бы первые «Вокруг света» конца позапрошлого века да кое-что из «Миров приключений» начала двадцатого.
– Фантастику возьми – советскую, Михайлова или Головача, классно писали мастера, даже сейчас интересно читать. Не то что современный бред всяких Пеховых да Пелевиных, читать противно.
– Так не читайте.
– Да я и не читаю, совсем глаза сдали. Взял недавно в руки роман известного по сотне премий Серджа Лукоеденко «Январский дозор», дошёл до «стражей переулка», плюнул и выбросил в мусор.