Я вышла на площадь, где из стены бил небольшой фонтанчик. Вода! Счастье-то какое! Наконец-то я смогла напиться и смыть с лица слёзы, перемешанные с грязью. Прохлада принесла временное облегчение и новые мысли. Надо искать правящую верхушку. Рассказать им какую-нибудь сказочку о напавших на бедную девушку разбойниках, разжалобить, размягчить…
Ободрённая появившейся надеждой, я стала разыскивать дом, замок, дворец, или что здесь есть, где живёт царь, король или кесарь. Сделать это было не сложно, следовало просто идти в ту сторону, где дома становились всё богаче, шикарнее.
Пройдя несколько кварталов, я вышла на широкую улицу с двусторонним движением по две полосы в каждом направлении. Её украшали столбы с коваными фонарями, лавочки с клумбами между ними, статуи играющих ребятишек. В конце улицы возвышался над остальными постройками аккуратненький яркий то ли замок, то ли дворец. По своим лёгким воздушным линиям стрельчатых окон, лесенок, балконов, это был дворец, хотя некоторые элементы башен, ограды, напоминали замок. Он в некоторой степени напомнил мне Воронцовский дворец в Алуште, который, если сфотографировать с разных сторон, то можно и не узнать, что это одно строение.
Мне – туда. Я медленно двинулась вперёд, разглядывая архитектуру построек на улице и обдумывая, что я скажу, когда меня впустят. Если меня впустят.
Мои раздумья были прерваны шумом и криками. Что это?
Изящная повозка, запряженная серым в яблоках конём, пронеслась, теряя колёса, продолжающие свой путь самостоятельно. Люди с воплями ужаса разбегались в разные стороны, сталкиваясь и рассыпая только что приобретенные на рынке товары. Кто-то потерял маленького, не более чем двухгодовалого, ребёнка, и тот горько выводил посреди улицы рулады. На резных воротах дворца-замка застыл человек, крича «Назад! Назад! Место! Фу!» Два огромных пса, видимо, только что выскочившие из ворот, почуяв свободу, и за ухом не вели на его зов. Они мчались улицей, сея панику, прекрасные образцы собачьего племени, смеси сенбернара с кавказцем, но на целую голову превосходившие обоих. В этом орущее-визжаще-кричащем аду два черных лохматых зверя мчались прямо на меня!
Глава 3. Мечты сбываются, осторожно!
В этом орущее-визжаще-кричащем аду два черных лохматых зверя мчались прямо на меня!
Собачки!
Душа моя широко распахнулась при виде огромных лохматых псин, а сердце, как обычно, наполнилось всепоглощающей нежностью.
Как обычно, потому что с раннего детства обожаю больших собак, и моя страсть к ним прямо пропорциональна их размеру. Немецкие овчарки, колли, кавказцы, ньюфаундленды… Все большие собаки очень умные, они прекрасно знают, когда они на работе и нужно полаять, отрабатывая харчи, когда следует придавить какого-нибудь мерзавца, и никогда не тронут ребёнка или взрослого, излучающего искреннее дружелюбие. Именно поэтому я вводила в ступор хозяев «злых собак», когда совсем малышкой висла на шее у их четвероногих охранников. Я и сейчас ни одного красавца мимо не пройду, не приласкав, не потрепав по холке. Они сразу чувствуют любовь. Только не думайте, что узнав этот «секрет», вы сразу же сможете спокойно общаться со всеми встречными собаками. Если они почувствуют запах страха, хоть самую малость – вам не поздоровится. Да, страх имеет запах, и если мы, дети цивилизации, не ощущаем его, то любой зверь учует его издали и не сможет устоять перед искушением, ведь запах страха излучает только добыча, а добычу нужно гнать, ловить и, желательно, есть.
А вот маленьких собачек, всяких там Мосек, Шавок, Жучек, не люблю. Глупые они. Глупые и закомплексованные. Злятся из-за того, что не доросли до настоящей собаки и, как и некоторые люди, которые не могут достичь желаемого собственными силами, пытаются «взять горлом». «Ай, Моська, знать она сильна, что лает на слона…» Такая и цапнуть может, чтобы всем доказать, что она чего-то стоит.
К счастью, на меня надвигались настоящие красавцы, не знаю, что за порода, кажется, они намного выше сенбернара. Моё лицо расплылось в улыбке, я распахнула объятия, и первый зверь натолкнулся на меня, свалив своей тяжестью на дорогу. Я рассмеялась, вонзая пальцы в тёплую мягкую шерсть, пёс склонился надо мной, вылизывая лицо, а я тискала его, словно плюшевую игрушку, приговаривая:
- Хороший мой! Откуда ты такой, красавчик?