- А то кто б? – подтверждает Жук и подносит к его лицу нож.
- Что ты делаешь? – кричу, бросаясь к нему. – Не трогай его!
- Держите её! Она сумасшедшая!
Ара и Тера виснут на моих руках, и я теряю в борьбе последние силы.
- Успокойся, мы хотим помочь, - Жук разжимает зубы лежащего, и Гаенус льет ему в рот воду из бурдюка.
Вода разливается, течет по его лицу, одежде…
Наконец он начинает делать глотательные движения. Кажется, вместе с жидкостью в человека вливается жизнь.
- Долго отпаивать придётся, но ничего, отпоим.
Жук отбрасывает пустой бурдюк.
- Жаль, воды больше нет.
- Вот, ещё немного! – я достаю сохранённую бутылочку из-под колы и сама пою несчастного.
Он глотает судорожно, ненасытно. Как мало!
Глаза его дёргаются, чуть приоткрываются. Это его глаза! Их я не могла б не узнать! Тёмные, глубокие, живые!
- Кощей!
Он с трудом приподнимает кисть, обтянутую одной кожей и отмахивается от меня, словно от мухи.
В чем дело?
Кощей бессильно роняет руку. Затем до него доходит, что он более не распят на скале, а свободен. Он снова подносит ладонь к глазам, затем переводит взгляд на меня.
- Да не глюк это, не глюк, - вырастает за моей спиной ухмыляющаяся физиономия Жука. – Живая она.
- Всех она спасла, - показывается с другой стороны Тера. – И тебя, и нас, и весь наш мир.
Кощей не сводит с меня глаз, словно щупает взглядом каждый миллиметр моего лица.
- Неневеста, - слетает с его бескровных губ едва слышимый шепот.
- Я это, я.
Слёзы щиплют глаза. Откуда они? Радоваться надо.
Я касаюсь ладонью его высохшего лица, он перехватывает мою руку.
- Ты пришла…
- Ага. Теперь всё будет хорошо. Отпоим мы тебя…
- Я родник нашла! – бежит, размахивая бурдюком, бабка.
Вот умничка какая! Все дружно поют Кощея, и я с удивлением наблюдаю, как начинает оживать его лицо.
- Ещё воды! – кричит Тера и порывается схватить бурдюк и бежать.
- Я сам, - Кощей пытается приподняться, его подхватывают под руки наши мужчины и ставят на ноги.
- Сюда, сюда, - показывает дорогу Ара.
И они идут, таща заплетающего ноги Кощея к ручью мимо дремлющих огромных чебураторов. А мы с Терой идём следом.
Кощей падает на колени и припадает к источнику живительной влаги. Пьёт, пьет, так долго, что кажется, никогда не сможет напиться. А тело его постепенно возвращает свою привычную форму.
Короткий нервный смешок, затем я начинаю смеяться, так мне радостно, что всё так прекрасно закончилось. Так мне хорошо сейчас!
Вдруг тень падает на моё лицо. Я поднимаю голову. Стайка грязных тэнгу вошла в зону, окутанную дымком, защищающим нас от чудовищ, отшатнулась, рассыпалась и поспешила прочь. И только один закружил невдалеке, боясь приблизиться и причитая:
- Плохие люди! Плохие люди! Хотели убить бедного Порю. За что? За что? Бедный Поря!
- Наш старый знакомый, - кивнул Жук в сторону лешака. – До сих пор не успокоится.
- А мы ему ничего плохого и не собирались делать, - сказала Тера.
Жук пожал плечами:
- Он-то об этом не знает.
Тем не менее, скандирование в небе продолжалось, не хватало только плакатов и транспарантов.
- Бедный Поря! Злые! Злые! Отомстить за Порю!
- Кыш! – махнул на него рукой Жук. – Он ещё и грозится!
- Отомстить за Порю! Зачем обидели Порю?
- Да что он сможет сделать? Он к нам близко подлететь не может, - улыбнулась Тера.
Тут бедный Поря заложил крутой вираж, спикировал почти на головы недвижимых чебураторов и метнул в них своими пиками-перьями. Если попадёт… Насколько я знаю, тэнгу могут поражать людей и животных безумием. Попал! Перья летели веером и некоторые из них нашли цель. Один из чебураторов махнул головой, потоптался на месте и стал оглядываться в поисках врага или жертвы. Его взгляд упёрся в нас, и глаза стали наливаться кровью. За ним зашевелились ещё два чудовища, словно ожили каменные статуи. А первый чебуратор уже присел, изготовившись к прыжку.