Потом, как всегда, стояли кутерьма и шум, начались общие разговоры… Тая сняла с Ирины микрофон, и мы с ней простились. Я немедленно отправилась на поиски Настены и моей собаки. И ту и другую я обнаружила в раздевалке, которая была закреплена за нами на время съемки и куда кто-то уже успел перенести мои вещи.
Ярко-рыжая Настена кормила почти такую же рыжую Глашу шоколадными конфетами! Я похолодела, хотела вмешаться, но вовремя остановилась. Тебе с ней работать! Когда менеджер певицы, моложавый мужчина слегка азиатской наружности, чем-то похожий на покойного певца Виктора Цоя, нас знакомил, в комнату ворвалась Тамара и радостно объявила:
- У Жени уже началась съемка, так что Настена должна быть готова примерно через час.
Я с трудом сохраняла улыбку на лице - и, наверное, это была весьма бледная улыбка. У Настены же лицо вытянулось:
- Ну как же так, у нас в семь вечера прослушивание…
Ее агент, менеджер и, по некоторым слухам, любовник - по другим слухам, любовник ее бывшего мужа - пытался ее успокоить:
- Но, Асенька, мы же сами с тобой опоздали…
Но я уже не слушала их и набросилась на продюсера:
- Кто заменил сценарный план в моей папке? Кто распорядился и поручил Тае сообщить мне, что съемка начнется на час позже?
- Я не могу отменить эту встречу! Мы с Гариком уходим! - раскапризничалась Настена.
- Ежели ты опаздываешь, нечего обвинять в этом других, - сипела Тамара, отвечая одновременно нам обеим.
Какое-то время все говорили разом, но тут не выдержала Глаша и вмешалась; ее лай нас отрезвил. Тамара схватилась за сигарету, мы встретились с нею глазами и молчаливо условились отложить выяснение отношений на поздний вечер, когда работа будет завершена. Поручив Глашу заботам Оксаны, я повела сопротивлявшуюся Настену гримироваться. Пока наш визажист колдовал над ее лицом, я попыталась кое-что с ней отрепетировать, однако это было бесполезно, и я внутренне дрогнула: куколка была точно такой пустоголовой, какую я и ожидала встретить. Заставить ее произнести что-то, хоть малость интеллектуальное - напрасный труд… Вздохнув, я пошла в студию посмотреть, как идут дела у Котовой. Спрятавшись в пыльных кулисах и стараясь не чихнуть, я наблюдала за тем, как она, очевидно, любуясь собой, вышагивала царственной походкой по подиуму, почти не обращая внимания на главных действующих лиц своего ток-шоу.
Царственной? Ее верный поклонник, второй режиссер Степан Кочетков, как-то назвал ее если не царицей,то царевной телевидения.
Как слепы бывают влюбленные! Следя за тем, как она ступает, гулко топая ногами в туфлях на платформе, придававших особую полноту ее и так не слишком изящным щиколоткам, я решила про себя, что если она и похожа на какую-нибудь царевну, то лишь на царевну Софью - своей тяжеловесностью. А чем кончила царевна Софья, знают все, кто проходил русскую историю…
В любом случае Котова студию освобождать в ближайшее время не собиралась, и у меня образовалось окно; я могла собраться с мыслями и немного передохнуть. По счастью, мы уже не раз пользовались одной и той же гардеробной и мне был знаком ее секрет. Вернувшись в эту пустую сейчас комнату, длинную и узкую, как кишка, я открыла почти незаметную дверь в самом ее дальнем конце и оказалась в маленьком тесном помещении, раздевалке для избранных - так называемой «комнате отдыха». Кроме трех деревянных, то есть фанерных, шкафчиков, точно таких же, как и в обшей раздевалке, но с замками, и висевшего на стене большого потемневшего зеркала, тут стояло большое кожаное кресло - древнее, потрепанное, но, как ни странно, очень удобное. Забравшись в него с ногами, я закрыла глаза и расслабилась, выкинув из головы все, что меня беспокоило, даже забыв на время про Глашу. К тому моменту, как нас с Настеной пригласят в студию, я буду в самой лучшей форме.
Мой полусон-полутранс прервал телефонный звонок - это надрывался мобильный у меня в сумочке. Я посмотрела на часы - было точно без четверти семь. Что случилось с моим мужем - по нему в последнее время можно было проверять часы! Кстати, я отдыхала дольше, чем рассчитывала…
- Привет, Аньес, - услышала я родной голос.
Только Марк меня так называет, и то только тогда, когда он в хорошем настроении или на него нападает приступ нежности. Он звонил из Швеции, где был в командировке, и мы говорили друг другу общие слова: что соскучились, что погода и там и там премерзкая… Не говорить же по телефону о любви, право слово - тем более с мужем, бок о бок с которым прожит не один год. Но он был в тот день необычайно краток:
- Целую, тут полная горница людей, некогда трепаться…