— Это удивительно, Джервис, — вскрикнул он, — прямо-таки удивительно!
— О, нет, совсем нет, Сельс, — со смехом ответил Джервис.
— Но почему же мы не знали, что вы можете делать такие вещи? Почему вы не говорили нам?
Джервис опять засмеялся.
— Мы говорили вам, Сельс, — сказал он, — твердили все последние пять лет; но вы хотели, чтобы мы показали вам нашу силу.
— Я поражен, — сказал Сельс, — и мне кажется, что мы, моряки, отжили свой век…
Война будущего. После боя воздушного флота // Вокруг света. 1912. № 11.
Макс Неаль
В ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ
Эпизод из русско-японской войны
Полный штиль господствовал на море, но несмотря на это, находившимся на палубе крейсера Соединенных Штатов «Сиракузы» казалось, благодаря быстрому ходу, что дует ветер со скоростью в 20 узлов. Море было гладко, как зеркало, только впереди, у носа могучего колосса-корабля, поднималась высокая, увенчанная пеной волна, тогда как сзади, где работали оба винта, вода кипела и кружилась, точно вздымаясь из самой темной глубины. Ночь была беззвездная, и над манчжурским берегом летал густой туман. Часовой на передней палубе зорко всматривался в темноту, висевшую перед кораблем подобно черной завесе. Ночная тишина нарушалась лишь равномерным стуком машины, слегка сотрясавшим покрытый панцирем корпус судна, и однообразным выкрикиваньем часовых.
Полночь минула. Лейтенант Галпин, которого только что сменили, стоял еще на палубе и курил свою сигару. Он но ощущал ни малейшей сонливости, неопределенное предчувствие какого-то грядущего события угнетало его и не позволяло подумать о том, чтоб удалиться в свою каюту. Посмотрев некоторое время на море, он побрел на ют и через надстройку на верхнюю палубу, где остановился у релинга, как раз около лага, постоянно вертящийся канат которого автоматически считал пройденные мили. Он уже давно следил за лагом, как вдруг заметил, что кусочек сети вертелся вместе с канатом, приблизительно в полутора метрах от релинга. Хотя это совершено не составляло препятствия движению лагового каната, но тем не менее смутило офицера. Он мог бы легко втянуть канат и удалить этот кусочек сети, но вместо этого он спустился через релинг на галерейку, обвивавшую низ корабля. Придерживаясь крепко правой рукой, он левой только что собирался удалить сеть, как вдруг в высшей степени странное обстоятельство вынудило его обратить свои взоры вниз, на воду, слабо озаренную светом из кают.
То, что лейтенант Галпин там увидал, недаром возбудило его внимание. На воде у левого борта отчетливо поднимались из глубины большие белые воздушные пузыри и море характерно волновалось, как будто большая, быстро плывущая рыба приближалась к кораблю. Но какая же рыба могла развить такую скорость? Или, быть может… При этой мысли лейтенант почувствовал что-то вроде головокружения и кровь прилила ему к сердцу; внезапно, — было ли это последствием страха или собственной неосторожности, но Галпин потерял равновесие и полетел навзничь вниз головой в море. Он ясно почувствовал, как его тело глубоко погрузилось в воду, причем голова ударилась о какой-то твердый предмет, так что он был близок к потере сознания. Галпин старался вынырнуть, делая отчаянные плавательные движения. Когда он очутился над водой, «Сиракузы» уже удалились от него на длину корабля, и раньше, чем он смог погнать о том, чтобы позвать на помощь, панцирное судно, подобно точке, исчезло в тумане. Часовой на баке неотступно смотрел вперед, и никто не подозревал, что лейтенант Галпин упал за борт.
Галпин был молод, силен и выносливый пловец. Море было спокойно, а берег — в отдалении лишь двух миль в восточном направлении. К тому же, месяц слегка прорывался через тучи, так что было значительно легче ориентироваться. Офицеру удалось с некоторым трудом сбросить верхнюю одежду и снять ботинки; затем, лежа на спине, он собрал свои силы для предстоявшего ему четырехчасового плавания.
Галпин не плыл еще и часа, когда перед вынырнул длинный темный предмет, который он сначала принял за опрокинувшуюся лодку. Но, подплывя ближе, он разглядел лежавший наполовину над водой стальной цилиндр, тупо закругленный с одного конца и заостренный с другого. Для Галпина, как для морского офицера, было ясно, что именно он имеет перед собой.
— Мина Уайтхэда, — воскликнул он невольно. — От нее, следовательно, исходили и воздушные пузыри. Я, по- видимому, упал с корабля как раз, когда она проходила, — размышлял Галпин и дотронулся до своей головы, на которой образовалась порядочная шишка. — Торпеду направили на наше судно, но, к счастью, безуспешно. Но кто же это сделал? Кто?
Раздумывая над непонятным происшествием, он крепко ухватился за заднюю часть торпеды. Будучи знаком с механизмом этого страшного орудия, он быстро повернул маленькое винтовое колесо, чтобы удержать таким образом воспламеняющую иглу. Отлично зная, что благодаря этому 200 фунтов взрывчатого вещества были защищены от взрыва, офицер сел верхом на торпеду, хорошо державшую его над водой несмотря на то, что в ней заключалось на 60 футов меньше сжатого воздуха, чем при выстреле. Затем он принялся за исследование. Сначала Галпин нашел ходовой аппарат поднятым кверху, благодаря чему был заперт мотор, приводящий в движение винты торпеды; кроме того, регулятор, сообщающий полную силу внутренней воздушной машине, лежал плоско на круглом стальном цилиндре. Галпин быстро придал обоим обратное положение; тотчас же винты завертелись и торпеда медленно тронулась, между тем как он греб ногами, чтобы сохранить равновесно на своем оригинальном морском коне.
Начало светать, туман медленно поднялся кверху и Галпин смог теперь различить берег, лежавший перед ним в небольшом отдалении. Новая надежда наполнила его. Невольно он оглянулся, словно желая измерить уже совершенный путь, как вдруг увидал что-то, похожее на бочку с тонкой мачтой и приближавшееся к нему довольно быстро, гонимое невидимой силой. Наверху из крышки бочки высовывалась голова и плечи человека. Но уже через несколько минут лейтенанту Галпину стало ясно, что это была подводная лодка; а теперь он смог также разглядеть, что человек в стальном цилиндре был японец, узкие глаза которого стали почти круглыми от удивления, когда он увидел непосредственно вблизи страшного всадника.
— Алло! Вы плывете? Что же у вас там такое? — крикнул японец по-английски.
— Мина Уайтхэда, — ответил Галпин в приподнятом настроении.
— А, да, это то, что мы ищем. Мы ее направили вчера на русское панцирное судно, но я не попал в цель. Торпеда же очень ценная вещь, в особенности, если человек так отдален от своего главного пункта, как я; поэтому мы и отправились на поиски.
— Ступайте к черту с вашими русскими! — воскликнул американец. — Вы выстрелили в крейсер Соединенных Штатов «Сиракузы». Но весь ваш успех состоял в том, что вы меня заставили со страха упасть за борт. Разве вы уж больше не можете отличить янки от русского?
Выражение лица японца не изменилось от этих слов. Он лишь возразил:
— Вы принадлежите к этому судну и упали за борт?
— Да, — ответил американец, — и если б вот эта игрушка не попалась на моем пути, то кто знает, почувствовал ли бы я когда-нибудь землю под ногами.
— Можете вы мне помочь ввести торпеду снова в минный аппарат? — спросил японец.
— Я вам помогу, конечно, но вы должны и меня принять на борт, я основательно продрог.
Галпин, которого командир снабдил теплой одеждой, сидел посреди пустого пространства, образованного стенами подводной лодки. Многочисленные электрические лампы распространяли яркий свет, который отражался в запутанной системе блестящих труб, рычагов и клапанов, густо покрывавших изнутри стальную стену. Внимание Галпина привлекло то, что все было устроено таким образом, чтобы каждый член экипажа, состоявшего из семи маленьких японцев, похожих друг на друга, как братья, мог совершать свою работу, не отходя далеко от своего места, так как горизонтальное положение лодки, особенно при волнении, могло быть обеспечено только минимумом движений экипажа.