Со временем я не только привык к этому перевороту своего сознания, но и ощутил кое-какие житейские преимущества и преференции. Какие? Да лучше соображать стал, пусть в масштабах своей жизни, но лучше. Понимание это пришло с появления на горизонте последней моей жены Лионеллы (это дурость у меня такая, после постели сразу жениться). Позвонила она, чтобы соболезнования мне выразить по поводу ДТП, но задом своим обновленным я сразу почувствовал, что вернуться хочет и угадал, потому что ей неопровержимо открылась, что гражданин, к которому она ушла, оказался редкостной сволочью. Если бы я головой думал, я бы обрадовался, что Лионелла возвращается. Она хоть и не очень хорошая женщина в отношении верности, но сладенькая. После ее ухода я долго по ней скучал, а когда позвонила и стала говорить ласково, воочию увидел ее белую гладенькую кожу, грудки, губки алые, ну и влагалище, конечно, благожелательно-влажное такое.
От этой картинки воображения у меня внизу так сладко все заныло, так сладко, что увидел я внутренним зрением чудесную раскаявшуюся женщину, желающую мне добра, жаждущую доставить мне небесное удовольствие. Новому моему управляющему, то есть Жопе (буду с этого места так его называть, вы уж извините), это в крайней степени не понравилось, и он коротко отправил ее если не на три буквы, то в собачью будку.
- А ты изменился, и не в лучшую сторону, - сказала Лионелла, перед тем, как в сердцах бросить трубку (на самом деле ее Лена зовут, просто она все на свете усложняет, в том числе и имена).
От всего этого мое сексуальное «Я» расстроилось и стало заду пенять, что необдуманно тот поступил, ведь можно было устроить что-нибудь романтическое типа ужина при свечах, жаркой ночи и утреннего радостного прощания:
- Нет, Леночка, давай пока съезжаться не будем, поживем на два дома, и со временем все само собой решится, ведь я далеко не совсем тебя разлюбил.
- Ну конечно! – возразил мне новый мой руководитель. - Ты три года с ней прожил, по ее решению не заводя ребенка, отдавая всю зарплату и свободное время, и теперь тебе не терпится пойти по второму кругу. Нет уж. Не бывать этому. А чтобы телу моему хорошо было, и мне тоже, я сам женщину себе найду. Кстати, прекрасный, вечер! Не прогуляться ли нам по парку, может на ловца, ха-ха, и набежит прекрасная овца?
- Хам ты порядочный… - попенял я Жопе.
- Нормальный! Это твоя голова в облаках парит, а мы, вот, простые, сермяжные.
- Привыкли навоз топтать?
- Ага. И по навозу пройдемся, лицо не морща, и по цветочкам без сантиментов. Ладно, хватит болтать, пошли, погуляем, попердим на природу.
3.
Я не возражал, и он, то есть Жопа, меня, одел, вертясь перед зеркалом, как девушка на выданье, одел так, как я никогда не одевался, то есть модно и со вкусом. Нет, модно и со вкусом было в следующий раз, после того, как он сводил меня в разные там бутики и там нарядил. Кстати, замечу, что вкус у моей жопы был отменный, нарядила так, что я сам себе стал нравиться. А в этот раз тоже хорошо нарядила, так хорошо, что женщины на меня смотрели и, думаю, жаждали немедленного знакомства, но Жопа не давала мне к ним не только приблизиться, но и толком посмотреть. Когда я уже потерял надежду, толкнула меня к даме лет тридцати, та на лавочке книжку внимательно изучала. Ну, я рядышком с нею сел, спросил, что, мол, читаем, а она отвечает, что поваренное руководство, только что в Париже, кулинарной столице мира, изданное.
- Не похоже по вашей комплекции, что любите готовить, - отвесил я комплимент, собеседницу с интересом разглядывая и про себя отмечая: - Грудь заметная, ноги стройные, кожа гладкая, глаза живые, вот вроде и все…
- Ты не смотри, что она не писанная красавица из кино, а нормальная женщина – телепатирует тут мне скороговоркой задница. – Я чувствую, что жена из нее великолепная получится. И накормит, и отдастся без капризов, и глаза, если что, закроет, потому что знает прекрасно, что семья создается не для любви навеки, но для производства потомства, чтобы в старости было кому стакан воды подать, а потом веки закрыть и в морг позвонить, чтобы вовремя похоронили, а не через месяц. Так что давай, смотреть ей в глаза, комплиментами сыпать, а потом в кафе приличное поведем и там приручим.
- Женщина должна уметь хорошо готовить, - отвечает тут девушка, книжицу свою закрыв и в сумочку отправив, как уже выполнившую свое назначение.
- Меня Виктор зовут, - перешел я в практическую плоскость. – А вас как?
- Меня – Леной, - отвечает, и я немножечко скисаю, бывшую свою супругу вспомнив.
- Давайте пройдемся немного? – почувствовала она, что имя ее вызывает у меня не совсем приятные ассоциации. – Кстати, можете звать меня Аленой, так меня мама называет.
- Предлагаю отметить наше знакомство, - сказал я в ответ. – Тут недалеко кафе хорошее есть, с приличной винной картой…
И только я это сказал, так сразу до меня дошло, молнией дошло, что задница моя не употребляет спиртных напитков! Спиртных напитков любой крепости, то есть не пьет от слова совсем. Как тут не скиснуть? И я скис, представляя как бараний бок водопроводной водой запиваю.
- Виктор, вы знаете, я не пью совсем, потому как считаю трезвость неукоснительной нормой…
- Строителя коммунизма, - закончил я фразу.
- Нет, здравомыслящего человека, - посмотрела как классная руководительница с двумя высшими образованиями.
- В таком случае, я – здравомыслящий человек.
- И потому не курите? – посмотрела пытливо Алена прямо в глаза.
- Совершенно верно, - ответил я, как бравый военный отвечает министру обороны.
Ответил, вообще-то не я, а Жопа, потому что до того, как она взяла власть над моим организмом я любил выкурить после рюмочки-другой-третьей коньяку-виски-текилы пару-другую вкусных сигареток типа «Кэптэн Блэк» или столько же утонченных ароматизированных дамских «гвоздей».