Танки, сбросив газ, пересекали долину и, сразу в нескольких местах устремившись в Ерик, с ревом выползали на крутой левый берег, обрушивая водопады воды.
— Н-да! Много, много они танков пожгли! Дороговато нам поганцы обходятся. Постой, как Рязанцев? Вулых?
— Счастливо дерутся. В сводной роте потерь верно меньше, чем во всем полку Черного.
— Силен капитан! — обрадовался Мотаев. — А мы, Юра, сами до конца не знали, куда корпус двинут: южнее — к Аксаю, где вроде бы вообще фронта нет, либо сюда. Хитрим! Теперь тут, на внешнем кольце, везде надо успевать!
— На внешнем, говоришь, остаемся?
— Да. На внешнем!.. Неплохо, смотрю, немцы здесь оборудовались, — снова повел он взглядом, задержав его на мгновение на обугленных стволах деревьев. Они, как сведенные судорогой пальцы, торчали из оседавшего тумана.
— А что на Волге? Жмем немца в «котле»?
— Чего полегче спроси! Знаю только, что Мариновку наконец взяли, а за ту треклятую деревню, за Карповку, бои все идут.
Оставшиеся в живых жители Ляпичева, кто чем мог, латали свои домики. Колонна полка прошла поселок и повернула вдоль железной дороги в сторону быстро бледневшего зарева над Логовском. Удары пушечных выстрелов, пересыпанные горохом пулеметных и автоматных очередей, то сливались в гулкие и продолжительные раскаты, то стучали часто, отрывисто, будто чья-то титаническая рука работала радиоключом. Рука заметно уставала, ключ стучал все реже и наконец, поставив точку, замолк.
— Готов Логовской! — заметил Мотаев уверенно.
Получив приказ комбрига взять Немки и преследовать противника до полного уничтожения, подполковник Бережное поначалу вызвал Козелкова, однако на разведку времени не оставалось, а предварительными сведениями лейтенант не располагал. Опасаясь в незнакомой обстановке действовать без десанта, командир полка в спешном порядке отправил разведчика добывать автоматчиков.
— Даю тебе час, — напутствовал его Бережное, — много солдат не найдешь, но, судя по всему, нам более взвода поначалу и не потребуется. Где хочешь сыщи и не мешкай!
Затем, молча выслушав тактические соображения Мотаева, считавшего, что на сей раз достаточно будет легких танков Орлика и взвода тридцатьчетверок Вулыха, уже получившего ценный опыт боев на плацдарме, командир полка неожиданно захотел лично проверить все на местности, посмотреть подходы к Немкам.
— Тем временем Козелков поспеет, — пояснил он. — Кочергин, показывайте дорогу!
— Жень! Видать, кончилась твоя оперативная монополия? — положив руку на его плечо, весело поддел Мотаева Гаспарян.
Чувствовалось, что у начштаба сегодня особенно хорошее настроение.
— А твоя вроде никак не начнется? — в тон ему парировал Мотаев. — Но мы с тобой еще повоюем! А, Сурен?
Семидесятки неполной роты Орлика и взвод тридцатьчетверок Вулыха, развернувшись за Логовском в боевые порядки в сторону Дона, вдоль дороги на Ермохинский, укрылись за насыпью и кустарником. «Виллис» Бережнова и броневичок Кочергина на малом газу проехали в сторону реки еще чуть более километра, когда Кочергин попросил подполковника остановиться и пройти дальше пешком. Командир полка, недоверчиво на него посмотрев, неохотно оставил машину и, похрустывая, медленно пошел по неглубокому снегу вперед, поднимаясь вдоль отлогого склона плоской ложбинки. Догнав тяжело пыхтевшего Бережнова, Кочергин зашагал рядом. Чуть поотстав, следовали Мотаев и Гаспарян. Сразу же над бровкой, за рыжей щетиной стерни, торчавшей из-под снега, поднялись побеленные им тесовые крыши. Затем по другую сторону неширокого поля, за небрежными темными мазками грядок и плетней огородов, развернулся разброс надворных построек и изб, приветливо смотревших цветастыми наличниками окон. Меж ними, под голыми кронами старых лип, желтели многочисленные стога соломы и сена. Редкие дымки стлались из труб, растворяясь в легком тумане. В его пелене, за избами, угадывался зубчатый гребень леса. В большом хуторе или небольшой станице голосисто перекликались петухи, звенела цепь колодезного ворота. Неподалеку чадил Логовской, южнее, со стороны реки Мышкова, снова заработал тот чудовищный ключ Морзе. Верно, части бригады дрались за Ермохинский, а здесь текла неспешная сельская жизнь. Разглядывая станичку, Кочергин думал: «Война вроде бы обходит ее стороной. А ведь в ней немцы!»
Незаметно для себя все четверо: коренастый Бережнов, высокие Кочергин и Гаспарян и маленький Мотаев рядом в рост встали на бровку поля, чем-то напоминавшего давно не бритую щеку. Небольшая станица пестрела в фокусе сходившихся полос стерни.