Сочинив несколько раскидистых, расписных вводных сентенций к предполагаемому комментарию о состоянии престарелого жилого фонда в центре города, Змитер продолжил изучать и вживаться в новоявленную обстановку. Мало ли чего когда-нибудь сгодится? Дома, люди и так далее, вблизи, вдали… Потому, в таком практическом рассмотрении, новых ближних соседей он сметливо берет в неотъемлемом приложении к дому, где он на днях великолепно поселился. Следовательно, разыскивает привычно и профессионально отбирает информацию обо всем, что перед глазами. Если он это видит, то и читателям он должен открыть глаза на те или иные жилищные проблемы.
«В проблематике, в теме и в реме», ― своемысленно, лингвистически отрезюмировал Змитер Дымкин, прагматически и практически работающий на разномастные издания самых противоборствующих, противостоящих, противительных направлений, мнений. «Синонимы и антонимы можно раскидать по местам, по абзацам, по тексту чуточки погодя, при наборе и верстке».
Содержание едва ли не всех готовящихся материалов Змитер каждый раз досконально обдумывал, отрабатывал в мыслях, лишь затем переносил в цифровую системность дисплея и сохранность жесткого диска. Потом же усердно правил, работал с распечаткой, после того ― со сверстанными газетными гранками-полосами. «Как учили и не устают нас поучать отцы, деды, старшие товарищи редакторы и пожилые господа пишущие. За что им наше вам молодежное спасибо от щеглов, сынков, салаг и салабонов!»
В свои 27 минувших лет почти ко всем тем, кто старше и опытнее, Змитер относится не без молодого скепсиса. И с основательным авторским самомнением полагает себя состоявшимся журналистом, достаточно, хорошо известным редакторам и читателям белорусских масс-медиа. Неизбежно в таком вам системном порядке: сначала берем начальство, редакторов, следом пойдет читающая рядовая публика, понимающая, думающая, знающая или ничего себе не соображающая. По крайнее мере, вселякие отклики на его публикации Змитер последовательно получает и от разумных читателей и от неразумных. Но опять же не пользователям бумажных и электронных СМИ решать, что пойдет в номер, а чего им знать, ведать не положено.
Как-то раз умный выпускающий редактор из общеполезной белорусской газеты, сплошь независимой от лукашенковского государства, с намеком положительно пошутил. Достоверно, у нашего Думцевича-то фамилия в гонорарной ведомости смотрится благолепнее и многозначительнее любого надуманного псевдонима. Змитер с ним по большому счету мог бы и поспорить.
Ему нимало не нравятся в публичности его имя и прозвание, доставшиеся от родителей, прадедов, из свидетельства о рождении в Бресте, из того же паспорта с президентским гербом-капустой. Подумать только: некто урожденный Владимир Ломцевич-Скибка! Да его и назвали-то берестейские предки по имени пушкинского стихотворного героя, долго выбирая, сами признались, кем ему у них быть. Евгением Онегиным, романически? Или, быть может, Владимиром Ленским, поэтически?
Стихотворчества Змитер Дымкин предубежденно не одобряет, вообще не признает его креативной мыслительной деятельностью; стихов и в юности никогда не писал ни под каким соусом. Поэтому, невзирая на профессиональный совет отца, нигде не подписывался в лирическом, вашу мать, элегическом виде какого-то вам В. Ленского. При этом до смерти боязливым суевером Вовчик Ломцевич не был ни в малости. Его и подавно не волновало, что друг Евгений пристрелил друга Владимира, а там-то и там-то младой певец нашел безвременный конец. И все здесь! Если, конечно, не считать того, как Вовчиком, иногда Владом, он по-прежнему остается для новых и старых друзей или для родичей. Но на работе, на службе строго, обязательно, даже официозно пребудет Змитером Дымкиным. Он ажно, выделим по-белорусски, добился, чтобы ему выписали новое редакционное журналистское удостоверение на принятый им постоянный псевдоним. Однако в иных, более официальных, чаще всего денежных отношениях, де-юре ему приходиться пользоваться милицейскими паспортными данными.
Кстати, в ведомостях на зарплату и премиальные в бухгалтерии де-факто к его имени-фамилии добавляют в круглых скобочках: Дымкин. Почему бы и нет, не? Какое-никакое, но родовое шляхетское имение ― сельцо Дымки ― у него кое-где имеется, для точности ради, когда-то исторически имелось. Но об этом биографическом фамильном факте в редакции президентского официоза, где у Змитера Дымкина лежит трудовая книжка, никому знать не полагается. Потому как совковое быдло рабоче-селянского происхождения чужое шляхетное благородство нынче ничему хорошему не обязывает. Скорее напротив, коли пролетарская холуйская зависть ― она самая зловредная, противная.