— Живо! Живо-живо!
Одиннадцать. Кто-то остался внутри?
Старушка в розовой кофте. Заметив её скрученную фигурку — Афрани отчаянно махала рукой, подзывая меня, — я почувствовал, как на душу рухнул огромный камень. Сорвалось. Я едва не закричал от досады. Их должно быть двенадцать! Я клацнул зубами, и тут одна из сморщенных рук шевельнулась, и розовая кофта полезла вверх.
Я подскочил и подхватил её под мышки.
— Быстрее. Прошу вас!
***
Ветер осыпал стену чёрным осколочным крошевом и запорошил крыльцо. После второго взрыва двор уже не выглядел опустелым, но клубы дыма скрадывали контуры запасного выхода, создавая довольно приличную завесу.
— Мауэр, да где вы, чёрт… Афрани!
На какой-то миг я едва не запаниковал. Белые плечи и спины замедленно толкались вокруг, как туши слонов, вовлекая в душный водоворот. Вот, мелькнул синий платок — и опять затянуло. Мне наступили на ногу. Небо и земля являли один сероватый ком, в центре которого вихрилось что-то юркое и оранжевое, дышащее жаром.
— Коллер? Что теперь делать?
— Держитесь вместе, — сказал я, подтаскивая его за халат.
Точнее, за обрывки халата. Ветер и толчея превратили одежду в кучу лохмотьев.
— Куда идти?
— Никуда. Стойте здесь.
— А вы?
— Я подгоню машину.
Со стороны забора и горящих сараев всё ещё раздавались редкие автоматные очереди. Внезапно я услышал новый звук — «БАМП!» — как будто лопнула банка. Грянули ещё два разрыва, один за другим. Зарево взметнулось к небу, пламя стало нестерпимо ярким и жёлтым, и кривляющиеся фигуры опять заорали.
Новый резкий хлопок.
— Не стрелять! — прогудел металлический голос Трассе.
Я повернул за угол.
Фургон стоял на своём месте. Со включенными фарами, в свете которых кружились обрывки бумаги. Из-за задымлённости создавалось ощущение, что царит глубокая ночь.
Площадка перед гаражом пустовала. Всех забрали на фронт. Ха-ха. Прощай, живая изгородь. Я уже понадеялся, что всё пройдёт благополучно, когда дверца вдруг распахнулась и из кабины высунулась растрёпанная голова.
— Кто здесь? Это ты, Людвиг?
Белокурые волосы, блестящая футболка, в руке — пистолет или револьвер. Я не стал медлить. Кулак на сокрушительной скорости влепился в лицо, парень булькнул и запрокинулся внутрь. Я схватил его за лодыжки и вывалил на асфальт.
— Тебя ещё не хватало!
При падении он чем-то зацепился, загромыхала жестянка. Я наклонился и поднял эту вещь, не веря своим глазам. Увесистый железный цилиндр сужался воронкой, к которой крепилось кольцо взрывателя. Ручная противотанковая граната HG-Panz3! Ничего себе танцы!
— А что же тогда в трусах — ядерная боеголовка?
Он не ответил.
Небо серело. Я взял гранату и маленький пистолет, дамский выкидыш «вальтера». Прислонил тело к гаражной стене и полез в кабину. Кто-то пробежал мимо, но не окликнул, и сам я тоже не стал его окликать. Врубил зажигание и осторожно, задним ходом, попятился к зданию, светя габаритниками, но не сигналя.
Заметив огни, Мауэр выступил вперёд. Полы его халата распахнулись, лохмотья пижамы обнажили сухую грудь и ключицы загнанной лошади. Я спрыгнул на землю и торопливо махнул ему:
— Давайте сюда!
Он всплеснул руками и потрусил назад.
Медленно, катастрофически медленно! Я прямо чувствовал, как утекают наши секунды. Так и подмывало взмыть обратно в кабину, врубить пятую передачу и стартовать прямиком на Марс. Ну где же Афрани? Что там за заминка?
Протолкавшись к кузову, я сообразил, в чём тут дело.
Толстуха с больными ушами никак не могла влезть в фургон. Она беспомощно хваталась за тент и пыталась подпрыгнуть, но борт был чересчур высоко, и колено попросту не дотягивалось. Кто-то подставил ящик. Я грязно выругался. Всё наше предприятие грозило сорваться из-за слонихи, в буквальном смысле слова, закупорившей нам путь к отступлению.
— Йозеф! Ещё кто-нибудь… Как вас — Альберт? Помогите её подсадить!
Совместными усилиями мы приподняли эту тушу и перевалили её через борт. Дальше пошло легче. По моей спине лился пот и руки дрожали, я испугался, что не смогу держать руль. Раны на запястьях открылись. Я истекал кровью, как резаная свинья.
— Не влезает! — истерически вскрикнул женский голос.
— Прижмите локти!
— Биберхен?..
Мелькнуло посеревшее лицо Афрани с расширенными глазами. Я перехватил её за локоть и подпихнул к кабине. Посадка заканчивалась. Мауэр, свистя горлом, принял борт, помог закрепить и подался вперёд, желая что-то сказать. Изо рта вырвался кашель вперемешку со слюной.
— Потом. Всё потом. Держитесь крепче!
Мотор заурчал.
Пелена тумана колыхнулась и вдруг разорвалась. В прорехе обнаружился светлеющий пласт неба с сияющей в нём звездой прожектора. Я увидел чёрную стену, она стремительно напирала прямо на нас. Шины взвизгнули — я крутанул руль. Позади грянул выстрел. Афрани тоненько закричала, стены бросились нам навстречу, вильнули, бросились врассыпную перед человеком с огненным фонарём. Он шарахнулся влево и исчез.
А на горизонте уже вставала заря. Верхушки сосен, подсвеченные пожаром, походили на мачты военной эскадры. Ворота были открыты, и фургон проскользнул в них, шаркнув колёсами по резиновой полосе, отмечающей границы двора. Дорога, уходящая в горы, была покрыта слюдой. Я засмеялся и снова нажал на газ, выжимая последнюю мощь лошадиных сил, выводя машину туда, где ещё ютились остатки тьмы, забиваясь в расщелины; к спрятанной в лесу железной дороге и серебряным рельсам, молчаливо протянутым в любую точку доступного космоса.
Туда, где нас уже ждал «ЦВЕРГ».
========== Отправление ==========
Под аккомпанемент тихого побрякивания гранаты фургон лихо спустился с холма, притормозил и буквально на цыпочках преодолел последние метры до столбов, отмечающих начало импровизированного вокзала.
— Выгружайтесь, — скомандовал я, откидывая брезент.
В нос ударил запах — мочи, страха, пота и испражнений. Кто-то не выдержал. Ничего удивительного, я гнал, как однорукий шарманщик, хлопнувший шнапса. Оставалось надеяться, что хрупкие кости моих подопечных и не такое переживали.
Первым вылез Мауэр.
За ним — старушка в розовой кофте с пораненным лицом. Я принял её на руки и ощутил жар, прожигающий птичьи кости. Скверно. Что там Ланге болтал про тиф? Старуха не могла стоять на ногах. Я передал её Альберту, курчавому продувному гному с физиономией маклера. За него можно было не беспокоиться — такие выживают при любой погоде, в войну и в лагерях, и даже организуют себе гешефт, выгодно обменивая зубные коронки.
Остальные выползли сами. Я пересчитал — двенадцать.
— За мной!
— Куда вы нас привезли? — со страхом спросила женщина в цветастом халатике, из-под которого выглядывала ночнушка.
Я не ответил.
Как ни странно, под голубоватым электрическим светом не замечалось движения. Никто не встречал нас с автоматом наперевес. Видимо, шум в пансионате привлёк всю боевую силу. И всё же расслабляться не стоило.
— Мальчишечка, — выплюнул Мауэр. — Штурмовичок, эй!
— Слушаю?
— Хотите задействовать мотовагон?
— Я бы предпочёл ковёр-самолёт. Но раз у вас его нет…
— У фрау Бибер идёт кровь! У фрау Визенталь перелом носа и тоже кровь, она не может дышать. Слышите, вы… вахмистр? А что будете делать, если начнётся сердечный приступ?
— Ничего, — сказал я. — Больных и немощных я кидаю в ров и засыпаю известью. А потом притаптываю могилы пудовыми сапогами. Так?