В конце концов, мне не платят за сеансы политпросвещения малолетних дурочек с промытыми с детства мозгами. Умному достаточно и сказанного, а хроническому кретину и десятки лекций не помогут. Выбирайте, мисс, к какой категории относитесь лично вы. Dixi.
США, Детройт, май 2016 года
Ну что тут еще можно сказать. Мы прилетели! После того разговора Сара Дженкинс не разговаривала не только со мной, но и с Гоббсом. Правда, мрачно сопела в две дырки и смотрела с печальной такой моськой исключительно в мою сторону. Сначала смотрела, а потом вновь стучала по клавишам ноута и щелкала кнопками мышки. А еще сразу сворачивала открытые окна, стоило мне пройти поблизости. Правда, не сильно ей это помогло. Я человек бывалый, могу и по мимолетному взгляду на экран определить суть просматриваемого.
Девочка искала опровержения сказанному и показанному мной. Надеялась, как я понимаю, что статистика липовая, а фотографии смонтированные. Напрасные надежды, все источники были вполне себе надежные, а некоторые, что связаны с цифрами, и вовсе железобетонные. Просто их не принято было озвучивать для широкой аудитории. Однако интересующийся человек вполне мог все это найти в открытом доступе.
Неудивительно, что вид у мисс Сары становился все более недоумевающий и… печальный. Наверняка понимала, что может продолжать вопить и бросаться в мой адрес привычными обвинениями, вот только… Ситуация-то будет совершенно иной – и она, и я будем знать, что обвинения-то откровенно липовые.
Уже перед самым выходом из самолета я лишь с очень легкой иронией поинтересовался, обращаясь к ней:
– Ну так что, мисс Дженкинс, в свете последних событий имеет ли смысл наша экскурсия по Детройту? Или достаточно будет и тех свидетельств, которые отражены как в моих материалах, так и в тех, которые я показывал вам лично, и достоверность которых вы столь дотошно проверяли?
– Мы продолжим! Я должна… удостовериться.
– Нам дали инструкции, мистер Доронин, – а это уже Гоббс прорезался. – Мы должны будем отчитаться перед советом директоров о проделанной работе. Я не хочу быть уволенным.
Что ж, пусть будет так. Будет вам экскурсия по городу, причем по различным его местам. Вот только нутром чую, что приятных впечатлений от нее не появится. Да и откуда бы им взяться в этом гниющем и рассыпающемся в ничто городе?
Для начала следовало решить вопрос с транспортом. Этим я и занялся сразу же после заселения в гостиницу. Вроде бы одна из лучших в городе, а ощущение того, что вокруг все не то и не так, никуда не уходило. Я понимал причины возникновения, а вот Гоббсу и Дженкинс пришлось объяснить. Прямо в холле, куда мы спустились после того, как закинули невеликий багаж в номера.
– Научитесь чувствовать направленные на вас взгляды. Ловить тени эмоций, на вас обращенных. Сейчас это легкое удивление, неприязнь и предвкушение. Удивление от того, что сюда прибыли белые. Неприязнь вследствие того, что местные, с позволения сказать, афроамериканцы считают этот город своим. Предвкушение от того, что они знают – в относительно ближайшем будущем здесь будут только они и никто из столь ненавистных им «снежков» не будет обладать тут ни малейшим влиянием.
– Ну это уже…
– Доказательства последуют в самом скором времени, – оборвал я вякнувшую было что-то Сару. – На своей нежной шкурке почувствуете. Хотя чего время-то тянуть… Эй, ты. Да-да, именно ты, – поманил я пальцем одного из гостиничных работников, негра лет тридцати пяти. – Хочешь сотню баксов?
– Хочу! – подойдя, тот алчно уставился на купюру, которую я держал в руке. – Чё надо, мистер?
– Ответить на несколько вопросов о творящемся в городе. – Заметив, что негр малость скис и понимая причины, я уточнил: – Здесь нет ни журналистов, ни копов. Вот эти двое – шишки из строительной корпорации. Хотят тут земли прикупить и отели строить. А я у них вроде как проводник по той стороне жизни, которую эти «белые воротнички» из окон офисов сроду не увидят.
– Чё-то не понимаю, бро!
– Говорю попроще. Я от тех ребят, которые держат за глотку немалую часть Нью-Йорка. Русская мафия, короче. Слышал?
Слышал. Насторожился, но слушает, теперь уже куда более спокойный. А вот двое работников корпорации стоят и тихо обтекают от глубокого разрыва шаблона. Хорошо хоть под руку не лезут. Наверное, дошло, что таким образом я всего лишь создаю соответствующую атмосферу для разговора с объектом.
– Ты не коп, да! Винни не лузер, Винни понял, – сразу изменилась речь негра, которому больше не надо было даже пытаться проявлять несвойственные ему манеры. – Сотка баков это хорошо, но я тебе ничего такого не скажу.