Нзиколи проводил меня до Долизи. Единственное, что я мог сделать для него, — купить новые очки. Дальше я поехал один в Браззавиль, там сел на самолет европейской линии и улетел.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Все мы знаем, что лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать. Но это справедливо лишь тогда, когда человек действительно умеет видеть, а не просто смотреть. Эта книга написана человеком, обладающим особым зрением. Если бы даже она не называлась «Конго глазами художника», установить профессию автора не стоило бы, мне кажется, большого труда. Разве не выдала бы его такая картина: «По утрам погода была сырая, стылая, хмурая и бесцветная. Угнетенные влажной мглой, деревни замыкались в себе, царила нелюдимая тишина. Но вот сквозь туман пробивается солнце, и наступает жара. Небо становится белым. Лишь когда солнце склоняется к горизонту, как-то вдруг, исподволь проявляется цветовая гамма. Яркая охра земли и прокаленных солнцем глинобитных домов, неправдоподобно синее небо, буйно-зеленое море лесов. Чем ниже солнце, тем сочнее краски, цвет достигает кульминации и тонет в скоротечных сумерках и черной ночи».
Я никогда, к сожалению, не видел живописных работ Сигфрида Сёдергрена, но если его краски на полотнах не уступают в сочности и точности словесной палитре, то я не ошибусь, думаю, в своем пред положении, что это хороший, интересный художник; в том, что Сёдергрен — талантливый литератор, смог убедиться каждый, кто прочитал его книгу (и в этом нам очень помог Лев Жданов, сделавший превосходный перевод ее со шведского языка). Профессиональная наблюдательность, истинно художническое видение мира и незаурядное, мастерское владение языком — все эти качества С. Сёдергрена-автора вызывают порой неожиданное и удивительное ощущение — то, что иногда называют «эффектом присутствия»; вы вдруг замечаете, что чувственно воспринимаете то, что обычными буквами напечатано на бумаге: и изумрудную зелень леса, и нестерпимый жар тропического солнца, и жесткость старого слоновьего мяса, и боль в ноге, врачуемой женщинами-батеке… Секрет в том, что автор, уведя нас в «глубинку» Конго, не столько рассказывает, сколько показывает все, что встречается на его (на пашем!) пути, все, что он ощущает и думает, — показывает, рисуя образным и точным языком яркие, запоминающиеся сцены.
За последние годы в нашей стране вышло довольно много книг об Африке, оригинальных и переводных, в большинстве своем умных и интересных, разнообразно обогащающих наши знания и представления о далеком, чуть-чуть еще загадочном континенте. Книги об Африке обычно не залеживаются на прилавках магазинов: велик интерес советских людей к истории, культуре, быту, сегодняшнему развитию африканских народов.
Книга Сигфрида Сёдергрена займет в ряду этих изданий свое особое место. В ней пет ни экскурсов в историю Республики Конго (Браззавиль), ни зарисовок современной политической жизни, ни какой-либо информации или размышлений о ее экономике. В чем же ценность этой книги для читателя? На мой взгляд, в том, что автор с очень большим тактом, незаметно вводит нас в самую атмосферу африканской природы и народной жизни, быта африканской деревни, какой он застал ее в самом начале 60-х годов XX в., когда страна только-только обрела свою независимость после почти восьмидесятилетнего господства французских колонизаторов.
Н. Г. Чернышевский очень хорошо оказал: «Жизнь рода человеческого, как и жизнь отдельного человека, слагается из взаимного проникновения очень многих элементов: кроме внешних эффектных событий, кроме общественных отношений, кроме науки и искусства, не менее важны нравы, обычаи, семейные отношения, наконец, материальный быт: жилище, пища, средства добывания всех тех вещей и условий, которыми поддерживается существование, которыми доставляются житейские радости или скорби». Книга Сёдергрена именно об этом, о нравах и обычаях бакуту и батеке, об их верованиях, о том, как они живут, что пьют и что едят, как ловят рыбу и плетут корзины, как поют песни и самозабвенно танцуют (это особая тема, проходящая через все путешествие и всю книгу Сигфрида Сёдергрена). Может быть, кому-нибудь все это покажется скучноватым; по разве жизнь людей в действительности не состоит по преимуществу именно из обычных, привычных вещей, небольших ежедневных событий и — изредка — маленьких приключений?
Сын миссионеров, ранние годы которого были окрашены «запахами и таинственностью удивительного мира» африканской страны, Сигфрид Сёдергрен много лет спустя, став взрослым, приезжает сюда, чтобы не просто увидеть, а попытаться ощутить, познать, попять этот мир.
Он решает пожить в «краю, где меньше всего сказывалось влияние белых». И вот с помощью проводника, ставшего скоро его близким другом, он погружается в мир деревенской, «не ведающей времени Африки». Мир этот очень своеобразен; природа, люди, обстановка, быт — все здесь отличается от привычного автору мира уютной европейской страны, откуда он приехал. «Деревни грязные, дома ветхие, о гигиене и не слыхали», человек обязательно умирает, если его проклянет колдун; весь жизненный уклад определяется средой, в которой живут люди, — дремучим, грозным тропическим лесом, заставляющим их сплачиваться в борьбе против «упорно наступающих дебрей, против диких зверей, против бесов и колдовства». Единственная отдушина в однообразно тяжелом существовании — мир танца. В этом мире «они живут напряженно, ярко, переносясь в иную действительность, которая намного полноценнее обычной» (собственно говоря, речь идет здесь о могучей, преображающей человека силе искусства).
В восприятии автором открывшегося ему мира нет ни удивления, ни ощущения превосходства представителя «высшей» цивилизации; есть понимание. Понимание того, что жизнь этих людей объясняется условиями, в которых они живут, географией и главным образом их историей, В этой истории было и могучее государство Конго, достигшее своего расцвета в XVI–XVII вв., и мрачная эпоха работорговли, и черпая ночь колониального угнетения.
Темы колониализма — специальной — в книге Сёдергрена нет. Но колониализм слишком долго играл зловещую роль в судьбах всех африканских народов. Нельзя постичь суть Африки, не ощутив, не поняв всего того страшного, что было привнесено белыми колонизаторами в жизнь каждого народа и каждого жителя многострадального континента, и тема эта неожиданно, помимо воли автора, врывается в описание заполненной танцами ночи в глухой деревушке.
Забывшийся в танце, опьяневший человек вдруг замечает чужого:
«— Белый! Что он тут делает?
Недобрый, резкий голос перекрыл гомон толпы, и хотя слова были произнесены на языке китеке, я их понял. Тотчас воцарилась мертвая тишина. Только барабан продолжал глухо рокотать.
Почему так тихо? Разве происходит что-нибудь недозволенное, не предназначенное для моих глаз? Все уставились на меня. Как будто впервые увидели, хотя многие отлично меня знали».
Мозг его (Сёдергрена) начинает лихорадочно работать в поисках выхода: что он может противопоставить неожиданно прорвавшейся враждебности окружающих? «Но ведь эго вздор, я не имею ничего общего с белыми угнетателями и эксплуататорами. И меня никак не назовешь расистом. Но я белый»…
Не буду пересказывать дальше эту выразительную сцену: читатель, конечно, помнит, как на помощь нашему герою пришел его верный друг Нзиколи, сумевший объяснить толпе, что «не все белые одинаковые». Мудрый Нзиколи — самый обычный, рядовой человек, мелкий торговец — безусловно прав: не все белые одинаковы. Сегодняшняя Африка все лучше понимает, кто ее враги и кто — друзья, независимо от цвета кожи. Но слишком долго белая кожа была символом беды, несчастья — колониального рабства, угнетения в тысяче его форм и проявлений, и автор книги, которую мы прочитали, очень явственно ощутил это. Мгновение — и куда делось забытье, куда исчез мир тропической ночи «в не ведающей времени Африке»!
А впрочем, была ли вообще когда-нибудь Африка, «не ведающая времени», полусонная, застойно неизменная, активно проявляющая себя лишь в экстатических танцах, Африка «вне истории»?
Сегодня мы уже хорошо знаем, что такой Африки не было никогда: наука и жизнь дали тому великое множество неоспоримых доказательств. Известный английский писатель и исследователь-популяризатор африканской истории Б. Дэвидсон имел полное право сказать, что жизнь африканских народов «не имела ничего общего с застоем, ибо энергия била в них ключом. Они распахивали землю там, где ее никогда и никто не распахивал. Они добывали руду и выплавляли металлы, хотя никто не мог показать им, как это делается. Они находили ценные лекарственные травы. Они постигли секрет разбивки и искусственного орошения нолей на крутых склонах холмов. Они создавали новые и сложные социальные системы. (У них)…сложились самобытное ремесло и искусство, философия, идеология и религия…». «Африканская история представляет собой процесс, в котором подъем не раз чередовался с упадком, но в конечном счете созидательное начало одерживало верх. Африка всегда была в русле всеобщего человеческого прогресса и шла в том же направлении, что и народы других континентов. Народы Африки внесли и вносят ценный вклад в сокровищницу мировой культуры…»