Мартин осекся, оглянулся назад — на не видимый отсюда центр огромного лагеря, и снова переступил с ноги на ногу.
— Ты не один, — кивнув ему за спину, возразил стриг; Курт обернулся, окинув взглядом лица конгрегатских стражей, явно смущенных и злых на самих себя за свое замешательство в этой короткой стычке…
— Ты серьезно? — вздохнул он, снова обернувшись к Мартину, и тот поджал губы, опустив взгляд на останки существа на земле. — Ты один стоишь всех нас. Нельзя спасти всех. Но можно многих. Даже если иногда кажется, что спасаешь одного.
За шатрами снова закричали, Мартин дернулся, сделав шаг в сторону, и остановился, нетерпеливо перебирая пальцами на рукояти.
— Похоже, пока нападают поодиночке, — сказал кто-то из стражей; Курт не ответил, снова молча заряжая арбалет.
«Пока»… Разведчики говорили «они идут группами». Значит, и в самом деле «пока»…
Крик прозвучал с другой стороны, ему отозвался еще один — впереди, но шатры и палатки вокруг заграждали обзор, и увидеть, где и что происходит, было невозможно. Крики множились и становились громче, истошней, им вторили выкрики — злобные, испуганные, призывные…
Из-за шатра одного из епископов вымахнула человеческая фигура, покрытая свежей кровью — странно изломанная, будто старая марионетка, но двигалась она стремительно и проворно; епископские бойцы отшатнулись от солдата лагерной стражи, один из них упал, глухо закричав, попытался отползти в сторону — и не смог: руки его дрожали, отказываясь держать тело, и он упал лицом в землю, уже не пытаясь подняться. Еще один выронил меч и просто осел наземь там, где стоял, будто невидимый враг ударил его под колени, и отсюда было видно, как он жадно хватает ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Остальные набросились на внезапного гостя нескладно, вразнобой, точно и не бывало выучки, за которую их и ценили, за которую они и получили свой шанс угодить на столь достойную службу — точно толпа новобранцев вдруг очутилась на месте бывалых воинов и первосортных телохранителей…
— Сзади! — крикнул Курт, еще толком сам не успев сообразить, что или кто появился за спинами конгрегатских стражей, лишь ощутив, как опять накатило то чувство отчаяния и страха, лишь увидев краем глаза мелькнувшую тень.
Выстрелить не получилось: боец стоял прямо на пути, и Мартин снова успел первым, но на сей раз и стражи не поддались растерянности и оторопи, и в высохшего, как мумия, человека в грязной выгоревшей крестьянской одежде вонзилось сразу четыре меча.
Слева возник чей-то силуэт, и Курт ударил арбалетом, не глядя — со всей силы, тут же отступив и едва успев увернуться от скрюченных пальцев. Уши заложило от взбешенного воя, у самых глаз возникло тощее лицо и оскаленные зубы, цепкие пальцы ухватились за рукав фельдрока…
Огромная серо-бурая тень мелькнула перед глазами, и тощее лицо исчезло.
Курт пошатнулся, выронив арбалет и едва не полетев вслед за цепкой тощей рукой, Мартин ухватил его за локоть и рванул на себя, чуть не вывернув сустав, серо-бурая тень подмяла воющее существо, придавив к земле; короткий рык, хруст — и вой прекратился, а в сторону лениво, точно набитый перьями мяч, откатилась оскаленная человеческая голова. Тень метнулась влево, повалив наземь мумию в крестьянской одежде вместе с двумя стражами, утробно рявкнула, клацнула и, отскочив, размашистыми прыжками понеслась к епископскому шатру. Упавшие стражи вскочили на ноги, глядя на мумию у своих ног; голова болталась на тонком куске кожи и мяса, еще миг высохшие пальцы скребли по земле, пытаясь нащупать опору, и мумия затихла.
Тень тем временем очутилась у шатра епископа, где возникли двое — такой же высохший крестьянин и еще один солдат имперской армии; еще четыре мгновения, два прыжка, недолгий почти человеческий вопль — и на земле остались лежать две окровавленных изломанных куклы.
Волк развернулся, отскочил подальше от вооруженных людей фон Берга, тяжело поводя боками — невероятно крупный, исполинский, невиданного облика, с неправдоподобными, сказочно огромными клыками и широкой, словно у быка, грудной клеткой, встряхнул головой и в те же несколько прыжков оказался вновь у конгрегатского шатра.
— Стоять! — прикрикнул Курт, когда один из стражей шагнул вперед, и тот недоуменно застыл, явно прикидывая, не лишился ли рассудка майстер инквизитор. — Стоять, — повторил он сдержанно, подобрав упавший арбалет. — Свои.
Остальные напряженно замерли, держа оружие наготове, но не двигаясь с места, и Курт подумал, что после, когда все это закончится, если эти парни выживут — придется приложить немало усилий, дабы поставить на место их самооценку, каковая сегодня наверняка покосится, как старая хижина. Бывалые конгрегатские бойцы шарахнулись назад, когда волк словно взорвался изнутри, точно бы вывернувшись наизнанку, и рослый голый человек на его месте возник будто ниоткуда.