Их Курт, что понятно, никогда не видел, и сейчас вдруг подумал о том, что желал бы не видеть и впредь. Теперь он предпочел бы выдвинуть обвинение барону, нежели сойтись с подобным созданием лицом к лицу.
Глава 5
После недолгого, но с удовольствием, купания в реке Курт ощутил, что стало словно бы легче думать. Хотя, может статься, просто ушло чувство неопределенности, преследовавшее его до разговора с Каспаром, и его рассказ, которому сам пивовар не придал значения и мог бы вовсе не упомянуть, всколыхнул стоячую воду мыслей, словно брошенный камень. Кругами, накладываясь одна на другую, стали тесниться версии, сметая друг друга и временами путаясь, однако теперь хотя бы было из чего избирать.
Первое, что после услышанного приходило в голову, – сын барона не умер в полном смысле этого понятия, а стал тем, кого, строго говоря, нельзя было почитать ни живым, ни мертвым, а его отец не просто знает об этом, но и скрывает, что, впрочем, понятно. Тогда становится ясным и поведение капитана, который всеми силами тщится защитить своего господина от гнева людей и Конгрегации, которая, при всех своих переменах, во многом все ж таки не потерпит существования подобной твари.
Но могло быть и так, что неупокоенный дух мальчика – просто точно так же первым делом родившаяся в голове крестьянина мысль, и даже если стриг действительно существует (на что указывает весьма многое) и имеет отношение к замку (о чем тоже говорит не один факт), то это может быть кто угодно другой, хоть, в самом деле, тот же барон.
Когда Курт вернулся в трактир, его уже дожидались Бруно и двое стражей замка: довольно молодой солдат, немногим старше майстера инквизитора, и боец в уже солидном возрасте – оба настороженные, опасливые. Бродяга оплатой за свои услуги выбрал обед и, договорившись с Карлом о времени, ушел, не соизволив попрощаться ни с ним, ни с господином следователем. Оставив до поры свои размышления над этой загадочной личностью, Курт подсел к солдатам.
Разумеется, напрямую спрашивать о разгуливающих по ночам призраках он не стал и долгое время потратил на то, чтобы просто разговорить этих двоих, отвечающих попервоначалу односложно и неохотно. Наконец, после долгого блуждания вокруг да около, удалось вытянуть, что барона при дневном свете все же видели, но по ночам в основной башне замка начинаются странности. Тех, кто не уходил ночевать домой, в Таннендорф, ограничивали в перемещении внешним коридором и караульным помещением; капитан пояснял, что фон Курценхальм страдает бессонницей и любит побродить в одиночестве по комнатам и коридорам, а любой встречный привнесет в его и без того не лучшее состояние лишнюю раздражительность и беспокойство. К слову сказать, сам Мейфарт имел вход в жилую башню в любое время дня и ночи, и его присутствие, похоже, никаких досадных чувств в бароне не вызывало…
К концу разговора солдаты разоткровенничались; Курт не раз замечал, что тяга человека поделиться страшной историей порой сильнее, чем желание рассказать новую шутку, услышанную недавно. Вот и теперь, перебивая друг друга, оба собеседника шепотом поведали о том, что по слухам, иногда ночами в окнах башни виден свет, который, конечно, может быть и свечою в руке бессонного барона фон Курценхальма, однако же кое-кто готов поклясться, что свет этот озарял фигуру тонкую, быструю и малорослую. Хотя и капитан, имеющий возможность быть в башне ночью, и барон, и старый вояка, которому единственному дозволено заглядывать туда после наступления темноты, – все они люди сложения крепкого, а росту высокого. А случалось, что и света никакого не было, горели только факелы в стенах, а то и того не бывало, но все же замечали, как проходит по коридорам быстрая тень…
Верить ли последнему сообщению, Курт еще не решил, однако отложил ее в памяти до времени. Судя по всему, солдаты давно ожидали возможности поделиться с кем-либо всем, что увидели и услышали, а также надумали; между собою все было обсуждено, похоже, не единожды, и теперь, поняв, что их готовы выслушивать, они говорили все более охотно. Когда Курт собирался уже отпустить этих двоих, явился еще один; Бруно, как оказалось, за свою плату не просто исполнил поручение, но даже и сверх того – родственникам тех из стражей, кого не застал дома, он велел передать, что их ожидает майстер инквизитор для беседы. Возможно, опасался, что, не сумев поговорить со всеми, Курт снова пошлет его бегать по домам, а может, надеялся, что кто-нибудь из солдат вернется домой после полуночи и, согласно переданному ему повелению, немедленно отправится на допрос, подняв господина следователя с постели…