Пуаро удалось вставить вопрос.
— Миссис Ларкин? Мой дорогой, какой смысл спрашивать у меня, кто она такая? Кто такой любой человек в наши дни? Говорят, она хорошо ездит верхом и явно богата. Ее муж занимал какой-то пост в городе, но он умер, а не развелся. Она здесь не очень давно, приехала сразу после Грантов. Я всегда думала, что она…
Старая леди Кармайкл осеклась. Рот ее приоткрылся, глаза выпучились. Подавшись вперед, она резко ударила Пуаро по костяшкам пальцев ножом для разрезания бумаги, который держала в руке, и, не обратив внимания на то, что тот скривился от боли, возбужденно воскликнула:
— Ну конечно! Так вот почему вы здесь! Вы, противный обманщик, я настаиваю, чтобы вы мне все об этом рассказали!
— Но о чем я должен вам рассказать?
Леди Кармайкл еще раз попыталась игриво ударить его, но Пуаро ловко увернулся.
— Не будьте устрицей, Эркюль Пуаро! Я вижу, как дрожат ваши усы. Конечно, именно преступление привело вас сюда, и вы бессовестно у меня все выпытываете!.. Так, посмотрим, может ли это быть убийство… Кто умер в последнее время? Только старая Луиза Гилмор, а ей было восемьдесят пять лет, и она страдала водянкой. Это не может быть она. Бедный Лео Ставертон сломал шею на охоте и весь закован в гипс, — это не может быть он. Возможно, это не убийство. Как жаль! Не могу вспомнить никакой особенной кражи драгоценностей в последнее время… Может быть, вы просто выслеживаете преступника… Это Берил Ларкин? Неужели она отравила мужа? Возможно, именно угрызения совести делают ее такой уклончивой.
— Мадам, мадам, — воскликнул сыщик. — Вы слишком торопитесь!
— Чепуха. Вы что-то задумали, Эркюль Пуаро.
— Вы знакомы с античной литературой, мадам?
— Какое отношение имеет к этому античная литература?
— А вот какое. Я следую примеру моего великого предшественника, Геракла. Одним из его подвигов было укрощение диких коней Диомеда.
— Не говорите мне, что вы приехали сюда, чтобы дрессировать коней — в вашем возрасте и в лаковых туфлях! Глядя на вас, я не верю, что вы когда-либо сидели на коне.
— Кони, мадам, — символ. Это были дикие кони, поедающие плоть человека.
— Как нехорошо с их стороны… Я всегда считала, что эти древние греки и римляне были очень неприятными людьми. Не могу понять, почему священники так любят приводить цитаты из древнегреческой и древнеримской литературы. Во-первых, непонятно, что они имеют в виду, и мне всегда кажется, что все сюжеты этих произведений совершенно не подходят священнослужителям. Столько инцеста, и все эти статуи без одежды… лично мне все равно, но вы же знаете священнослужителей — они огорчаются, если девушки приходят в церковь, не надев чулок… Постойте, о чем я говорила?
— Я точно не знаю.
— Полагаю, негодник, вы просто не хотите сказать мне, убила ли миссис Ларкин своего мужа. Или, может быть, Энтони Хокер — это тот самый убийца из Брайтона?
Она с надеждой смотрела на него, но Эркюль Пуаро остался невозмутимым.
— Возможно, речь идет о подделке документов, — размышляла леди Кармайкл. — Я ведь видела миссис Ларкин в банке недавно утром, и она только что получила по чеку пятьдесят фунтов; мне тогда показалось, что это слишком большая сумма, чтобы иметь ее наличными… Ох, нет, все наоборот: если б она его подделала, она бы им расплатилась, да? Эркюль Пуаро, если вы будете сидеть тут, как сыч, и ничего не говорить, я в вас чем-нибудь запущу.
— Вы должны проявить немного терпения, — ответил Пуаро.
Эшли-лодж, жилище генерала Гранта, нельзя было назвать большим домом. Оно стояло на склоне холма, имело хорошие конюшни и заросший, запущенный сад.
Внутри Эшли-лодж представлял собой дом, который агент по продаже недвижимости назвал бы «полностью меблированным». Будды со скрещенными ногами злобно смотрели вниз из удобных ниш, бронзовые подносы из Бенареса и столы загромождали весь пол. Шеренги слонов украшали каминные полки, а стены — изделия из меди. В центре этого англо-индийского дома восседал в большом потрепанном кресле генерал Грант, положив забинтованную ногу на другое кресло.
— Подагра, — объяснил он. — Когда-нибудь страдали подагрой, мистер… э… Пуаро? Очень портит характер человека. И всё из-за моего отца. Он всю жизнь пил портвейн — как и мой дед. На мне это отразилось вдвойне. Хотите выпить? Позвоните в звонок, пожалуйста, вызовите моего парня.
Явился слуга в тюрбане. Генерал Грант назвал его Абдулом и приказал принести виски с содовой. Когда его принесли, он налил такую щедрую порцию, что Пуаро вынужден был запротестовать.