К счастью, по-настоящему серьезные звери обходили Базу стороной. И медведи, и кабаны были слишком чутки, умны и осторожны, чтобы без крайней нужды лезть к человеку. То же можно было сказать и о волках – следов их вокруг хватало, но близко они предусмотрительно не подходили. А хамским поведением отличались, как ни странно, лоси – этим, похоже, было все равно, где бродить, они здесь вообще ни на кого не обращали внимания. Вот и приходилось терпеть, когда эти здоровые, куда там лошадям, туши мяса прутся напролом. Можно было бы их, конечно, перестрелять, а толку? Другие набегут, только шуму наделаешь. Да и не виноваты они, в общем-то, это человек вломился в их среду обитания. Поэтому терпели, разве что одного завалили, когда тот от великого ума вошел прямо на территорию лагеря и принялся учинять безобразия. Мясо его, кстати, оказалось вкусным, разве что жестковатым, и неплохо разнообразило меню.
Пока Семен размышлял о высоких материях, прошло минут пять. Потом еще столько же. Потом еще. И в голове как-то сам собой возник интересный вопрос: а почему народ так долго возится? Но до стадии озвучивания он дойти все же не успел – охрана вернулась, таща за собой пленных. Выглядели ребята, правда, так себе.
Если представить себе человека, которого вначале долго обдирали несколько кошек, а потом хорошенько вывозили в грязи, то получится достаточно четкий портрет командира группы. Остальным досталось меньше, во всяком случае, кровоточащих царапин не наблюдалось, но грязи они собрали как минимум на взвод. Разумеется, телесные повреждения нельзя было назвать слишком уж серьезными, но вид у обвешанных стволами суперменов был показательным. Особенно учитывая личности нарушителей спокойствия, которых охрана тащила за собой.
Дети. Пацану лет четырнадцать, может, немного меньше. Точнее сказать не получается – мало того, что совершенно непонятно, с какой скоростью здесь взрослеют, так еще и грязь присутствует. В таком количестве, что пленный напоминает серого цвета ком с руками. Но даже с таким гримом в неверном свете костра хорошо виден синяк на пол-лица – сопротивлялся, значит, до последнего. И все еще глазами зыркает.
Девчонка на вид чуть старше. То есть по меркам этого времени, возможно, уже и взрослая. Семен, честно говоря, смутно представлял, кто есть кто и в каком возрасте – на таких мелочах инструкторы не особенно заостряли внимание, тем более что контакт с местными изначально не планировался. Извазюкана, правда, ничуть не меньше брата. Почему именно брата? Ну, тут даже особой склонностью к дедукции обладать не требовалось, очень уж похожи. Даже с учетом грязи и синяков.
Руки обоих были предусмотрительно связаны. Семен удивленно поднял брови – это что, выходит, их опасаются? Притом, что взяли обоих практически бесшумно, до лагеря не долетело ни звука. И тут же влез профессор. С тем же вопросом.
– Александр… э-э-э… Михайлович… – Опа! В первый раз на памяти Семена он назвал кого-то из нижестоящих по отчеству. – А чем вызваны такие… э-э-э… меры предосторожности?
– А вы сами не видите? – зло буркнул исцарапанный. – Как они нас почуяли – ума не приложу. И скрутили их с трудом. А ведь мы вам не мальчики. Что-то нас о подобном не предупреждали.
– А чего ты хотел? – лениво отозвался лейтенант. Именно так, лейтенант, к нему все и обращались, и выходило это донельзя уважительно. Семен так и не знал, как его зовут. Сейчас он сидел, прислонившись спиной к толстому еловому стволу, и меланхолично обстругивал прутик. Безо всякой цели, просто так. – Это мы здесь в гостях, а они дома. И, бьюсь о заклад, безо всякого ноктовизора на многое способны. Тебя, небось, по запаху табака и портянок заметили.
– Я не курю. И портянок не таскаю.
– Насчет портянок я образно. А куришь, нет – непринципиально. Другие курят, пускай даже и на той стороне. Запах за неделю полностью не уйдет, а в этих краях табаком не балуются. И антикомарином не обливаются. Унюхали тебя, вот и все. Эй, оголец, признавайся, унюхал?
Мальчишка промолчал, только глазами опять сверкнул так, что бумажку кинь – вспыхнет. Лейтенант пожал плечами, встал и решительно освободил пленным руки, попросту разрезав пластиковые хомуты, которые охрана использовала вместо веревок.