Когда свистит вокруг твоих столбов
Морская буря, порваны темноты.
Ты гидр губил. Но пчел, творящих соты,
Не трогал ты на чашечках цветков.
Ты был как вышний ствол глухого леса.
Но также прясть могла рука твоя.
Когда ж земная порвалась завеса, —
Ты отошел в небесные края.
И солнце мчит себя, мечту тая —
Догнать в путях созвездье Геркулеса.
Non un dieu, mais le plus puissant frère des dieux,
Héros des travaux les plus rudes, qui es-tu?
De toute impureté tu nettoyais le monde
Et, libre, tu étais le soutien des esclaves.
Quand la tempête siffle autour de tes colonnes,
On voit se déchirer tout à coup les ténèbres;
L'hydre tu la tuais, mais tu ne touchais point
À l'abeille qui fait son miel au creux des fleurs.
Tu semblais l'arbre le plus haut d'un bois épais;
Mais ta puissante main savait aussi filer
Et, lorsque le rideau terrestre s'est fendu,
Tu as fui aux pays du ciel, et le Soleil,
En son essor, poursuit sans relâche le rêve
D'atteindre un jour la constellation d'Hercule.
Traduit par Philéas Lebesgue
Из книги «Дар земле»
(Париж, «Рус. земля», 1921)
Ниника/Ninica
Ты нашла кусочек янтаря,
Он тебе дороже был червонца,
И вскричала, радостью горя:
«Я нашла, смотри, кусочек солнца!»
Затаив желание свое,
Ты вбежала в море прочь от няни
И вскричала: «Море все мое!»
И была как птица в океане.
Ты схватила красный карандаш
И проворно на клочке бумаги
Начертила огненный мираж
Солнечной молниеносной саги.
Ты взросла, как тополь молодой,
От смолистых капель благовонный,
И пошел, — как путник за звездой, —
За тобой — путем судьбы — влюбленный.
Я не знаю, в чем твой час теперь,
Между нами — реки, горы, степи,
Но везде в тюрьме ты сломишь дверь
И, играя, разорвешь ты цепи.
Tu as trouvé un morceau d'ambre,
Il te fut plus cher qu'un écu.
Et la joie te brûlant, ne t'es-tu pas écriée
«Vois, j'ai trouvé un morceau du soleil»?
Mais tu as caché ton désir,
Loin de ta bonne, en courant, tu es entrée dans la mer.
Ne t'es-tu pas écriée: «La mer tout entière est а moi!»
Tu étais dans l'océan comme un oiseau.
Tu t'es jetée sur le crayon rouge
Et tu as sur le papier promptement
Tracé le mirage enflammé
D'un mythe solaire porteur d'éclairs.
Tu as grandi comme un jeune peuplier
Chargé de la senteur des gouttes de résine;
Et, comme un routier derrière une étoile,
L'amoureux t'a suivi sur la route du destin.
J'ignore ce qu'est ton heure présente,
Des monts, des fleuves, des steppes nous séparent;
Mais partout tu sauras briser les portes de prison
Et, en jouant, rompre toutes les chaînes.
Traduit par Emmanuel Rais et Jacques Robert
Из книги «В раздвинутой дали»
(Белград, 1929)
Обетование/La terre promise
Сомкни усталые ресницы,
На то, что было, не смотри.
Закрыв глаза, читай страницы,
Что светят ярко там внутри.
Из бездны ада мы бежали,
И Море бьет о чуждый брег.
Но заключили мы скрижали
В недосягаемый ковчег.
Храни нетронутость святыни,
Которой перемены нет.
И знай — от века и доныне
Нам светит негасимый свет.
Когда ж ягненок с волком рядом
Пойдут одну зарю встречать.
Вдруг разомкнётся нам над кладом
Теперь сомкнутая печать.
Ne regarde plus le passé,
Clos tes yeux las, ô doux visage,
Tu liras ainsi le message
Sur ces ardents feuillets tracé.
Fuyant un infernal abîme,
Portés au rivage étranger,
Notre table des lois nous mîmes
Dans une arche, hors du danger…
Et, la gardant toujours entière,
Inaltérable désormais,
Nous resterons dans sa lumière
Dès à présent et pour jamais.