Людмила РУБЛЕВСКАЯ
КОНТРАБАНДИСТ, ШПИОН, РОМАНИСТ
В камере было достаточно света, чтобы писать. Зато в помещение размером пять на шесть метров набито 18 заключенных. Единственная тетрадь, которую после использования нужно отдать тюремщикам, химический карандаш... Ситуация почти трагикомическая: контрабандист с «крэсаў усходнiх», уголовник и бывший разведчик, плохо знающий польский язык, пытается написать роман для участия в польском литературном конкурсе!
Но узник, оставляя без внимания суету, упрямо выводит в тетради, положенной на нары или прямо на бетонный пол, строку за строкой, а в голове закручиваются фантастические сюжеты, которые на самом деле имеют вполне реальную основу... Похождения веселых контрабандистов, бандитские дела, шпионские будни...
«Мы жылi як каралi. Гарэлку пiлi шклянкамi. Кахалi нас ладныя дзяўчыны. Хадзiлi мы па залатым дне. Расплачвалiся золатам, срэбрам i далярамi. Плацiлi за ўсё: за гарэлку i за музыку. За каханне плацiлi каханнем, за нянавiсць — нянавiсцю».
Этот узник всегда был непокорным. Вместе с ним из тюрьмы в тюрьму следует его личная карточка с дважды подчеркнутым красным карандашом словом «Опасен». Он поднимал восстания заключенных, устраивал голодовки. Ожесточенно боролся за то, что всегда ценил больше всего: свободу, достоинство...
Узник написал свой первый роман, «Пятый этап», за 28 дней. Но рукопись из–за тюремной цензуры не попала на конкурс.
Следующий роман, написанный за полтора месяца, ждала более удачная судьба.
...Владелец популярного варшавского издательства откладывает рукопись с неровными, не слишком грамотными строками: а ведь здорово написано! Это будут читать запоем!
И вновь пробегает взглядом по титульной странице:
«Сергей Песецкий. Любовник Большой Медведицы».
Парень из Ляховичей
Родился Песецкий в Ляховичах в 1901 году. Мать — служащая, белоруска Клавдия Кукалович, отец — обрусевший польский шляхтич Михаил Песецкий. Как впоследствии напишет в автобиографии Сергей: «У майго татуся была надзвычай дзiўная прафесiя: як загадчык паштовага аддзялення, ён высылаў чужыя лiсты й тэлеграмы. Гэта быў страшэнна нудны занятак, i я, як добры сыночак, каб зраўнаважыць гэта, ладзiў розныя авантуры».
Родители не состояли в официальном браке, и, возможно, это наложило отпечаток на характер нашего героя. Сергей учился из рук вон плохо. «Хутчэй, зусiм не вучыўся. Паводзiў сябе яшчэ горш. Татусь заўсёды казаў, што я скончу вельмi дрэнна. А паколькi татусь i старыя цёткi не маглi не мець рацыi, дык усё склалася так, як яны й прадказвалi: я зрабiўся пiсьменнiкам».
Еще хуже стало, когда с началом Первой мировой войны Сергей попал во Владимир–на–Клязьме, затем Покров. Здесь в школе он был совсем чужим, дразнили его «полячишкой», хотя Песецкий поляком себя не считал и польского языка не знал: «Камедыя маёй адукацыi скончылася трагедыяй. Сапраўднай трагедыяй. Проста са школы, у светлым гiмназiйным палiто i гранатавай шапцы з пальмамi, я трапiў за краты. Справа была незвычайная. Я зрабiў узброены замах на iнспектара гiмназii i гаспадара класа».
А затем он первый раз убежит из тюрьмы.
Бандит и революция
В революционном 1917–м Песецкий находится в Москве, водится с бандитами. Пришедшее к власти большевистское правительство юного авантюриста совершенно не вдохновляет — более того, он на всю жизнь остается противником новой власти.
Песецкий перебирается в Белоруссию. В Минске политическая чехарда: власти сменяют друг друга, белорусы пытаются построить национальное государство. Сергей оставляет уголовную среду и примыкает к белорусской антисоветской организации «Зялёны дуб». Затем попадает в Литовско–Белорусскую дивизию, на польско–советский фронт. В 1919 году юного авантюриста ранили, после чего он был отправлен в Варшавскую школу хорунжих. Теперь Сергей не бандит, а профессиональный военный.
Но война окончена... Белоруссия разорвана пополам. И оказалось, что молодой ветеран никому не нужен. Демобилизованный Сергей год блуждает по Вильно, пытаясь найти себе занятие. И в конце концов соглашается работать на польскую разведку.
Раковский контрабандист
Восточное представительство Второго отдела Генштаба вскоре оценило свое приобретение в лице Песецкого. Тот прекрасно знал границу между Западной Белоруссией и СССР, его родными языками были белорусский и русский, к тому же парень из Ляховичей отличался бесстрашием.
Контраст по обе стороны межи становился все более впечатляющим:
«Тут у буфеце абед, апельсiны, шакалад. Там — каляровая гарбата з содай, салодкая вада. Тут — парфума, шоўк, панчохi на жаночых ножках. Там — смурод ад брудных, палатаных кажухоў, лапцi цi «апоркi» на нагах».