– А зачем ты верблюдов сюда привёз? – удивляется Потоцкий. – Что с ними делать? Он наблюдает с мостика в трюм, где Самир с Насером ухаживают за животными. На палубе смущённый Сафонов чешет затылок. Таможенника понять можно. Сейчас я привёз небольшую часть груза коммерческим товаром, надо брать пошлину, а как считать? Если самая дорогая его часть подарки в Москву.
– Да всё равно полупустой корабль назад гнал. Мне надо чтобы вы тут наладили выпуск арбы для верблюдов и мулов, но с вращающейся осью, как это принято на Кавказе и в Турции[1]. Всё равно у вас подшипников нет, а я тоже не с султанами торгую.
«Верблюдов, верблюдов… а что делать если у луров за оружие брать нечего. Вот и забрал, что мог у них всё более менее ценное, ещё и должны остались. Забрал даже часть женских украшений, которые похуже и не красивые, зато много золота и серебра. Обещал привести красивые с камнями или янтарём. Как я про него только раньше-то не вспомнил? Даже пацанёнка Насера взял на работу на полгода, чтобы обучил русских, управляется с арабскими верблюдами».
– Ты мне лучше скажи, что теперь мне делать? – обращаюсь к Потоцкому.
– Этот вопрос только в Москве решить можно. Сейчас у меня полномочий не хватает. Сафонов тоже не отступиться, терять такое место никто не желает. Жалобу настрочат только так. Может, в Москве убедишь, чтобы для тебя магазин оставили – вздыхает Потоцкий.
– Месье Сакис. Я тут посчитал… но может быть вы лучше пошлину нам товаром отдадите. Нитками и тканями. Вам же возиться будет меньше – поднялся к нам на мостик Сафонов и подал мне подсчёт.
– Нет. Что-то ты тут много насчитал. Мне легче продать в Мариуполе и Таганроге и внести в вашу кассу вашими деньгами – прикинул я цену и подал подсчёт Потоцкому. Всё-таки какой-то Торгсин придётся начинать мне, а что делать? Ведь там сначала тоже только иностранцам разрешалось покупать.
Немного скорректировали список, и Сафонов отправился за телегой. Мне же потом выпишут справку об уплате таможенного сбора на определённую сумму. Но, а небольшая разница пойдёт на пошив обновок семьям таможни. Пришлось пойти и на это.
Потом появился Дрокопуло. С ним мы быстро нашли «общий язык». Тут в раскопках попадается много золотых и серебряных изделий и монет, вот он мне и предложил.
– Тут Сафонов всё лично видел. Поэтому, Павел Герасимович сделаем по-другому. Сможешь ночью передать на «Огни» золото? А в Таганроге потом заберёшь бельгийскую ткань и разные нити у старика Евгения Иоаннидиса в парикмахерской. А то, что ты передашь, я оценю и за вычетом товара, следующим рейсом приведу тебе рыбацкие баркасы. Запишем их как временную передачу местной общине греков от меня помощь лет на десять или двадцать. Тогда их у вас сложно будет отнять – немного подумав, принимаю решение. Не думаю, что будут обыскивать мой сейф на «Огнях»…
Перебираюсь на рейд не только за этим, а и просто нормально отдохнуть. Ночью операция прошла успешно. Как стемнело, повесили лампу со стороны моря, чтобы видно было, куда пристать местным грекам. Туда и пристала лодка рыбаков. С неё мне передали два тяжёлых мешка. В это время на вахте стояли особо проверенные матросы.
– Похоже, из разных захоронений – рассматриваю я разные монеты и предметы, каких тут только не было. Пантикапейские, боспорские, греческие, римские, генуэзские, византийские, турецкие и непонятно ещё какие. У меня скоро появится целая коллекция нумизматики. Если прикинуть вес, то более десяти килограммов. Тут приблизительно на десять тысяч долларов по сегодняшнему курсу… не считая исторической ценности. Нормально. Никогда не сомневался в своих соотечественниках… обоих национальностей.
Глава 2
В Таганроге разговаривал больше с Москатовым. Из всех местных руководителей он показался мне самым вменяемым и идущим на нормальное сотрудничество. Может из-за того что Таганрог с рядом стоящими городами был обделён в финансовом плане, а требовали с него много. Обсудили с ним наше более подробно сотрудничество. Возможность создание новых артелей, чем озадачил его не на шутку.
Позволил местным снять мерки с одежды, обуви, чехлов для оружия, перемётных сумок для лошадей. Рассмотреть, и познакомится с другими образцами товаров. Оставил и коробку африканской смолы, для опытов. В Европе из неё в основном делают дорогую краску. Я же попросил создать пропитку для одежды. Оставил почти все нитки, недорогую ткань, часть мыла и другие дешевые вещи.
Всё самое ценное и дорогое грузить в вагоны. Особенно спор с Москатовым вызвала медь. В СССР её сейчас добывали очень и очень мало, а то, что была, шла на изготовление монет. Особенно меня развеселили полкопейки 1926 года, ходившие у населения. Им же медь требовалось на местный авиационный завод. Пока там дела шли ну совсем не очень. Зато отремонтировали мне два пулемёта. Один станковый Виккерса, а второй Льюиса смененных у луров за три русских винчестера каждый.
1
В кавказской и северо-турецкой арбе использовались колеса без спиц. Причем, колеса вращались вместе с осью. – Истор. Справка