— Таня, у меня к вам несколько вопросов,— сказал Ларин.
— Да, пожалуйста.
— Давно вы работаете в автосалоне Виктора Левитина?
— Я устроилась в салон три месяца назад. Раньше там работала моя подруга. Но у нее родилась дочь, она уволилась.
— Что входит в ваши обязанности?
— Обычная секретарская работа. Отвечать на звонки, печатать и отправлять документы, приносить кофе. Я, вообще-то, не стараюсь вникать в тонкости работы магазина. Мне нужно доработать до лета, потом я поступаю на Юридический.
— А почему выбрали Юридический? — удивился Ларин.
— Люблю смотреть криминальные сериалы.
Ларин улыбнулся.
— Значит, будем коллегами... Скажите, вы случайно не знаете о том, угрожал ли кто-нибудь вашему шефу?
— Нет, не припомню... Хотя... Один раз в конце рабочего дня, уходя, я столкнулась в дверях с двумя людьми. Они пришли к Виктору Палычу. На остановке я вспомнила, что забыла зонтик в столе и вернулась. Я услышала часть разговора. Дверь была закрыта, но они так громко говорили, что было слышно в приемной. Виктор Палыч говорил, что не будет с ними работать, а они отвечали, что он нарывается на неприятности.
— Что еще было в разговоре?
— Не знаю, я забрала зонтик и сразу ушла.
— А как вы вышли и вышли из магазина?
— У меня свой ключ.
— Вы бы смогли узнать тех двоих?
— Думаю, смогла бы.
Ларин достав фотографию Векслера и протянул ее Тане.
— Посмотрите, пожалуйста,— сказал он.
— Да,— сказала Таня, внимательно посмотрев на фотографию, — это один из них.
Благодаря шестому чувству, выработанному годами работы, Ларин понял, что он на верном пути.
— Большое спасибо, Таня,— сказал он, улыбаясь.— Когда закончите Юридический, приходите к нам. У нас с кадрами туго.
— Хорошо,— ответила Таня,— я подумаю.
Простившись с Таней, Ларин еще немного прогулялся по набережной. В общих чертах он начал понимать картину преступления. Капитан не ожидал, что это случится так быстро. Что же, тем лучше. Будет о чем доложить Мухомору на совещании. Ларин взглянул на часы. До начала совещания оставался час с лишним. Он двинулся в сторону отделения.
Совещания всегда проходили в кабинете Мухомора. Подполковник старался придать им строгий вид. Пытался не допускать никаких нарушений субординации. Однако сам он был человеком эмоциональным, и порой его, как говорится заносило. Он мог накричать на своих подчиненных, даже нецензурно обругать их. И наоборот,— иногда хвалил, а в порыве благодарности готов был обнять оперативников.
Но сегодня Мухомор пришел в кабинет не просто рассерженный, а можно сказать, разгневанный. На это было две причины. Во-первых, как и предполагал Казанова, взятая Мухомором накануне кассета с фильмом «Ромео и Джульетта», вызвала у него гнев. Сам он ничего против этого фильма не имел, но беда в том, что кассета попала в руки его жены, а она была женщиной старомодных взглядов.
Во-вторых, сегодня утром Мухомору позвонили из Управления и рассказали о вчерашнем задержании Ларина и содержании его в КПЗ. Совокупность этих фактов, наложившись на плохое настроение, дала гремучую смесь.
Совещание должно было начаться в четыре часа. Соловец, Ларин, Казанцев, Дукалис и Волков уже сидели в кабинете Петренко. Подполковник задерживался. Наконец дверь в кабинет открылась, и Мухомор быстрым шагом прошел на свое место во главе стола. По походке и резким движениям начальника оперативники поняли, что он не в духе.
— Здравствуйте, товарищи офицеры,— сурово сказал Мухомор и сразу стал рыться в своем портфеле.
Он вынул видеокассету с фильмом «Ромео и Джульетта» и положил ее на стол.
— Это чья кассета? — спросил Мухомор.
— Моя, товарищ подполковник,— сказал Казанова, стараясь казаться уверенным.— Это по делу о левых кассетах...
— Ты сам ее видел? — продолжил допрос Мухомор.
— Никак нет.
— Ну-ка, поставь этого Шекспира!
Казанова взял кассету, вставил ее в видеодвойку, стоявшую в углу кабинета. Оперативники с интересом уставились в экран. Мухомор нажал на кнопку пульта... Не стоит подробно описывать то, что на нем появилось и какими звуками это сопровождалось. Секунд через пятнадцать Мухомор выключил видеодвойку и ударил ладонью по столу.
— Все! — крикнул он,— Хватит Шекспира этого!
В кабинете воцарилась грозная тишина.
— Черт знает что творится! — продолжил Мухомор, выдержав паузу.— С утра звонят из Управления, что мои офицеры, как бомжи, в КПЗ сидят. Скоро весь город над нами смеяться будет!
— Он оставил в отделении документы, товарищ подполковник,— вступился за коллегу Соловец,— с каждым это может случиться.