— Это же автомат, Вась, — Атом осекся. — Вя-Вячеслав Павлович то есть.
Шмыга рассмеялся и ударил товарища по плечу:
— Ладно, Вась, епты! Не бери в голову. Можешь называть меня, как тебе хочется. Погорячился я малость. Ведь мы же кореша с тобой! Так?
— Кореша, Вась! — подтвердил Атом, улыбнувшись.
— Вот и отлично! Так куда жать в этом автомате?
— Надо сначала тормоз выжать, это как сцепуха, а потом рычаг переключить. А вот куда, не помню... — Атом нахмурился. Попробуй «Рэ». Наверное, это значит — «Ракета». Пиндосы хуйни напридумывают — нет бы по-русски написать.
Шмыга перевел селектор в положение R и от души выжал педаль газа. Автомобиль подался назад и, описав причудливую дугу, впечатался багажником в столб светофора. Заднее стекло покрылось мелкими трещинами.
— Не, Вась, попутал ты — ни хуя не ракета! Попробуем «И наоборот». — Шмыга снова взялся за переключатель коробки. — Да ебаный в рот! — выругался он, когда двигатель взревел вхолостую на нейтральной передаче.
Шмыга двумя руками поправил пидорку, сползшую с затылка на лоб. Посмотрел пьяными глазами в зеркало заднего вида. С третьей попытки выбрал правильное положение автоматической коробки. «Солярис» неровно двинулся по шоссе, набирая скорость.
— Вась, не гони так. Скользко же.
— Не ссы, ебтыть! Я в таких заездах участвовал, тебе и не снилось! Так что, как говорится, не учи отца, — Шмыга на ходу сунул в рот мятую сигарету и прикурил. — Мы с Сипой, когда только бизнес начали, выцепили двух телочек приезжих, поставили на точку — работаем потихоньку, не мешаем никому — бах! — он сотряс ударом лобовое стекло, — конкуренты, сука, объявились! Забили стрелку нам на Таксомоторном. Приезжаем, а там три быка на «Чероки» с калашами. Ну, а мы тоже не лохи были. У меня тогда самая моднявая кожанка на районе была, тришки — «адики» родные, парниша-фарцовщик знакомый с Польши подогнал, голда четкая, перстень с рубином — все по красоте. Одна проблема — волыны нормальной не было. С пневматикой на разборки пошли. Ну и один из быков, главный, выходит и говорит: «Здорово, босота! Кто главный тут в районе у вас?» Сипа делает шаг вперед: «Я главный. Со мной тебе базар тереть». А бык ебальник скривил: «Ты — главный? Да не гони, пацанчик». И рассмеялся. Долго смеялся. Сипа ждал. А когда тот заткнул наконец вафлю свою, ответил так тихо: «Гонят говно по трубам». Достал пневмат и в глаз ему выстрелил, — Шмыга еще раз в сердцах ударил по лобовому стеклу. — Затем за шею его схватил и ко второму глазу дуло подставил, себя прикрыв его черепушкой бритой. Бык визжал, будто в натуре на скотобойню попал. Кореша его в ахуе стояли просто. А Сипа кричит мне: «Шмыга, сопли не жуй там! Заводи тачку и сюда». Ну, я в «восьмерку» прыгнул, руки трясутся, даже заглох по перваку. Но потом дал шлифака, к ним подлетаю. Он быку во второй глаз стреляет. Тот пуще прежнего визжит. Обеими граблями табло прикрыл и воет белугой. Сипа калаш с него сорвал, в тачку прыгнул и заорал с надрывом: «Гоу, епта!»
«Солярис» проехал перекресток прямо, проигнорировав красный сигнал светофора. Раздались недовольные гудки. Автомобиль двигался по Кузьминской улице, углубляясь в лесопарковую зону.
— Мы поворот проехали, — тихо сказал Атом.
— Так надо, Вась! — процедил Шмыга, игнорируя знаки ограничения скорости.
Доехав до конца дороги — площади перед Влахернской церковью, он резко нажал на тормоз. Заблокированные колеса заскользили по покрытому ледяной коркой асфальту. Седан повело в сторону припаркованных вдоль обочины машин. Шмыга вывернул руль влево, но уйти от столкновения не удалось. Многострадальный багажник влетел в дверь черного «Кайена». Такого растрескавшееся заднее стекло выдержать уже не смогло, покорно рассыпавшись на мелкие осколки.
Атом смотрел на собутыльника широко открытыми глазами. Даже сквозь пелену алкогольного тумана происходящее немного тревожило его. Но Шмыга даже не заметил этого, завороженно глядя на подсвеченные золотые купола сквозь лобовое стекло.
Он вышел из машины. Пошатываясь, двинулся к церковным вратам. Стянул с головы пидорку. Поднял голову к небу. Три раза перекрестился и упал на колени, упершись лбом в асфальт. С минуту пробыл в таком положении. Поднялся. Еще раз троекратно перекрестился и задом попятился к машине. На полпути зацепил одной ногой другую.
— Блядь! — выругался Шмыга, поднимаясь. Затем поспешно бросил взгляд на купола и наскоро перекрестился. — Прости, Господи!
Он залез в машину, продолжая сжимать шапку в левой руке. Еще раз перекрестился, натянул пидорку на затылок и до упора нажал на газ. Автомобиль резко развернулся. Шмыга бешено вращал рулем, продолжая топить педаль газа. Не сбрасывая скорости, он умудрился войти в поворот на улицу Юных Ленинцев, снова не обращая внимания на светофор. Со всех сторон послышались недовольные гудки.