— Жизнь почти всегда рутинна и прозаична, — досадливо сказал Андрей.
— Разве? — озорно поддразнила его девушка. — Может, ты просто сам делаешь ее таковой?
— В каком смысле?
— Если твоя жизнь кажется однообразной, серой и рутинной, разве это не повод что-то в ней изменить? — Маша остановилась у крыльца «Пятерочки».
Ветер трепал ей волосы, то и дело швыряя пряди волос по лицу.
Из магазина вышел пожилой алкоголик в тапочках на босу ногу. Он нетрезво окинул взглядом молодых людей и, сжимая в руке бутылку дешевого портвейна, зашагал по слякоти.
— Как? — растерянно спросил Андрей.
— Делать так, как подсказывает сердце. Выбирать работу по душе, спутника жизни — по любви. Не бояться делать выбор. Если что-то не нравится — пытаться как-то это менять, а не инертно плыть по течению.
— Ни одна работа не может нравиться, — упрямо возразил он.
— Может! — возразила девушка. — Человек должен получать от жизни удовольствие. Здесь и сейчас. Не стоит строить иллюзий, будто настоящая жизнь начнется когда-нибудь потом, позже — а пока надо потерпеть. Не начнется! Если сидеть, жалеть себя, плакаться и ныть: «ни одна работа не может нравиться, жизнь почти всегда рутинна и прозаична», — передразнила она, нарочито добавив напыщенного театрального минора.
— Говорить легко! — гаркнул Андрей на всю улицу.
Редкие прохожие обернули головы на возглас. Даже алкоголик в шлепанцах, дошаркавший почти до угла здания, остановился, выпучил глаза и посмотрел куда-то в черное небо.
Молодой человек сам удивился внезапному порыву злости. Весь негатив завершающегося дня, столь долгого и паршивого, наконец вырвался наружу. Он смущенно потупил взгляд:
— Извини. Это было грубо с моей стороны. Обычно я не подвержен столь резким эмоциональным всплескам. Точнее, вообще не подвержен. Такое впервые. Все, наоборот, считают меня инертным и безынициативным — никчемным куском говна. Наверное, они правы. Я такой и есть. А ты, сама того не подозревая, попала в самую болезную точку. Просто сегодня я умудрился потерять девушку, работу и лучшего друга. И даже совершенно не знаю, чем буду гасить следующий ипотечный платеж.
Маша пожала плечами:
— Ничего. Я не из обидчивых. К тому же не знала, что ты попал в такую ситуацию. Она неприятная. Очень неприятная. Но помни, что за ночью всегда приходит день — все образуется. Главное — верь в себя. Пойдем, — она коснулась ручки двери и потянула на себя. — А то опоздаем.
«Может, она и права», — успел подумать Андрей, проследовав за девушкой в узкий дверной проем супермаркета. В конце концов, не так уж все и плохо. Квартира оформлена на него. Можно сдать в аренду, а самому пожить какое-то время у родителей. Разобраться в себе, найти нормальную работу — ту, которая действительно будет интересна. А Аня и Витя... Это лишь логическое завершение инвалидных отношений. Последние несколько лет эти двое лишь пользовались им. Он же упорно не хотел этого замечать. И пусть этот жиробас только попробует пугать его своими корешами из отдела. Сейчас не девяностые, заявление в прокуратуру быстро выбьет эту дурь. Что же касается дробовика... Его он вернет. Завтра же.
*
— Крутой?! — переспросил Шмыга и вновь нажал на курок.
На этот раз выстрел достиг цели — пуля попала в область поясницы. Ноги водителя подкосились. Он повалился на асфальт. Очки отлетели в сторону. На черной кожаной куртке проступило алое пятно, диаметр которого увеличивался с пугающей скоростью.
Атом в оцепенении наблюдал, как мужчина перебирал конечностями, тщетно пытаясь подняться.
— Ты зачем в него выстрелил? — в голосе слышался испуг. — Он же не пидор и не нифер — обычный мужик…
Шмыга наконец удосужился убрать детородный орган в лоснящиеся на коленках треники. Убрал пистолет в карман куртки. Безуспешно попытался затянуть завязки на резинке штанов. Предприняв несколько попыток, бросил это дело.
— А ты, сопляк, — слова с трудом сползали с его губ, — тоже хочешь нарваться?
— Нет! Шмыга, ты чего? Мы же с тобой кореша!
— Какой я тебе Шмыга, щенок?! — заорал он во всю мощь потасканных легких и достал пистолет. Вразвалку подошел к струхнувшему Атому, приставил оружие к голове. — Запомни раз и навсегда, плесень подзалупная, для тебя я Шмыгин Вячеслав Павлович! Еще раз назовешь меня так, разнесу твою тупую балду! Ты понял?