Донна растерялась. До окончания колледжа оставалось почти полтора года, она планировала учиться дальше, к тому же сумма долга была просто огромной. Расмус предложил ей выбор: выгодный для клана брак или же работа на О’Донналов.
Взглянув на изображение жениха, девушке ничего не оставалось, как подписать бумаги, которые обязали ее отработать на клан почти двадцать лет. Более того, дать вассальную древнюю клятву. Единственной уступкой, которую она выторговала, была возможность завершить обучение, но Расмус предупредил ее, что он не будет его оплачивать.
Именно тогда Донна и решила идти на юридический факультет, ведь только так она могла найти лазейку в бумагах. Чтобы получить стипендию, она училась, как проклятая, почти растеряв тех немногих подруг, что у нее были. Лучшая студентка курса, лучшая выпускница… все равно это не помогло. Лазейки не было, а доказывать подлинность подписи, сличая с образцами подписей, хранившимися в сейфе корпорации О’Донналов не имело смысла.
Донна подошла к краю сферы и всмотрелась в искрящийся на солнце снег. Белая пустыня простиралась до самого горизонта. Отражающие фильтры, встроенные во все полусферы-бунгало надежно прятали купола, и каждому постояльцу казалось, что он один на этой планете.
Теперь Донна знала, что не одна. Приказ Расмуса постоянно свербил в мозгу, словно колючка от меркурианского кактуса, впившаяся в ногу. Эти колючки проникали под кожу и начинали буквально ввинчиваться в мышцы, разрывая ткани и вызывая страшную боль. Спасти пострадавшего могли только операция и потом долгое восстановление.
Продержавшись на чистом упрямстве около двух часов, Донна отослала дяде сообщение, что она на Новом Плутоне и не сможет вылететь раньше, чем через два дня. Ответ не заставил себя ждать, глава клана проинформировал, что высылает за ней личный звездолет.
Значит, все очень серьезно. Донна не стала собирать вещи, времени не было. Быстро заскочив в душ и высушив волосы, она надела рубашку из чернильного шелка и свободные брюки, туфли на высоком каблуке, подвела губы голографическим блеском. Из-за холода передвигаться по планете можно было лишь в специальных флаерах, либо в скафандре, выдерживающем низкие температуры. Влезать в скафандр, стоявший у выхода не хотелось, и Донна вызвала теплофлаер.
Стены серебристой капсулы, прилетевшей за ней, изнутри были прозрачными, но девушка не стала смотреть по сторонам, прекрасно зная, что увидит все ту же заснеженную пустыню и золотистое солнце, ярко сиявшее в розово-сером небе. К тому же ей необходимо было продумать достойный ответ главе клана, чьих приказов она почти не могла ослушаться. На это «почти» и была вся ее надежда.
Флаер шустро пролетел над планетой и замер у небольшого двухэтажного здания. Шлюз, огромную ведущий в полусферу, открылся, и капсула приземлилась на стоянку, где находились точно такие же капсулы, а позади них высился знакомый звездолет, на борту которого был изображен странный цветок: на колючей ветке нечто, напоминавшее зелено-сиреневую кисточку.
Говорили, что такое растение росло раньше на планете Земля и называлось не то сполох, не то чертов всполох. Впрочем, Донну никогда не интересовала ботаника. Ей вообще казалось глупым делать символами клана цветы или животных.
Уже прекрасно понимая, кого она увидит на рецепции, девушка прошла внутрь. Высокий, широкоплечий мужчина с рыжими кудрями, напоминавшими проволоку, и серыми холодными глазами нетерпеливо прохаживался по ослепительно белому холлу между полупрозрачных колонн.
Джон О’Доннал. Глава службы безопасности клана, дальний родственник Расмуса О’Доннала и потенциальный жених самой Донны, не принимавший никаких отказов. Несколько раз он пытался назначить девушке свидание, а однажды даже умудрился поцеловать на праздник Излома зимы, поскольку Донна стала под какой-то зеленью, подвешенной к потолку в конференц-зале фирмы О’Донналов. С торжествующим криком Джон сгреб девушку в охапку и прижался к ее губам своими. Донна влепила ему пощечину, но он лишь рассмеялся, говоря, что любит девиц погорячее. Только за это его можно было возненавидеть.
Вот и сейчас Джон с недовольством посмотрел на Донну, после чего перевел взгляд на атомные часы, висевшие на стене. Всем своим видом он выражал недовольство, что ему пришлось ждать.
Как и большинство мужчин, он был слишком самоуверен и не сомневался, что Донна специально задержалась, чтобы привлечь его внимание к себе. Она не стала его разубеждать, не желая тратить время понапрасну.