Женщина, ожидавшая, когда ее впустят в дом, умела это лучше, чем кто-либо другой.
Он вставил ключ в замок, и их взгляды встретились. В животе поселилась тяжесть, словно на него положили монтировку. Каково бы это было – забрать ее домой. Взять ее на руки. Они потрясли бы этот гребаный городок.
– Я здесь только ради медицинской помощи, – с подозрительными интонациями в голосе сообщила Натали.
– Я прекрасно понимаю, что это все, что тебе от меня нужно.
– Хорошо.
– Но для человека, которому просто нужно заклеить пластырем царапины, ты слишком внимательно рассматриваешь мой рот. – Он толкнул дверь. – Так что не стоит это подчеркивать.
Глава четвертая
Натали ожидала увидеть бардак. Коробки из-под пиццы, грязную спортивную одежду и бутылки из-под пива. Возможно, пару подозрительных салфеток. Но в маленьком домике Августа царила такая чистота, что хоть с пола ешь. На кухонном столе перед разделочной доской были расставлены специи. Кухня и гостиная соединены, пространство небольшое, поэтому единственным предметом мебели было большое мягкое кресло, придвинутое к телевизору. Ему удалось создать уютную обстановку с помощью коврика и корзинки с пледом. Это было… мило.
На самом деле это на тысячи километров превосходило ее «кладбище бокалов для вина» в гостевой комнате.
– Разочарована, что у меня на стенах нет фотомоделей?
– Уверена, они спрятаны в шкафах вместе с крысами, – беззаботно парировала она, наблюдая, как кошка с видом победительницы удаляется в заднюю часть дома.
Август повернулся, чтобы заглянуть ей в лицо, и громко рассмеялся.
– Посмотри на себя. Ты потрясена. Ты действительно ожидала, что я буду жить как в студенческом общежитии, верно?
Он вошел в ванную, которая, как она предположила, находилась за единственной дверью в коротком коридоре, ведущем к спальням. Включив свет, жестом пригласил ее следовать за ним в крошечную комнатушку. Она направилась в ту сторону, но остановилась на пороге, думая о том, что ей будет тесно на такой маленькой площади с таким крупным мужчиной. Мужчиной, к которому она, кажется, никак не может перестать испытывать влечение, несмотря на то что он постоянно осуждает ее, грубит и, кажется, видит в ней только все самое худшее.
– Ты правда дважды накладывал себе швы во время бури?
Рывшийся в аптечке Август остановился. Рука, державшая флакон со спиртом для растирания, опустилась на туалетный столик.
– Да.
– Где?
Он повернулся и оперся бедром о раковину.
– Почему тебя это интересует? Хочешь оценить работу моих рук, прежде чем решишь, что я гожусь на то, чтобы починить твое королевское бо-бо?
Нет. Она пыталась оттянуть момент, когда они окажутся достаточно близко, чтобы коснуться друг друга, потому что он всколыхнул ее мозг до такой степени, что она начала задумываться, не переспать ли с ним даже после месяца оскорблений и поддразниваний.
– Это хорошая практика – интересоваться квалификацией.
– Даже если эта квалификация находится на внутренней стороне моего бедра?
– Обе?
– Одна из них. – Он отвернулся и задрал футболку, обнажив мускулистую спину, на которой не было татуировок, в отличие от рук, на одной из которых гордо красовалась эмблема военно-морского флота. Честно говоря, татуировку она бы и не заметила: его правое плечо было рассечено пополам сморщенным, болезненного вида шрамом. – А вот и другая. Не лучшая моя работа, но у меня не было при себе зеркала.
– Да. – Она попыталась сглотнуть и не смогла. Боже, да он – настоящий бульдозер. В постели с ним ей пришлось бы туго. Звучит ужасно. Просто ужасно. – Тебе вообще лучше держаться подальше от зеркал.
Он фыркнул и опустил футболку.
– Только не делай вид, что ты не была готова вскарабкаться на меня, как на пальму, принцесса.
Лжи не обнаружено. Но то было раньше. А это – сейчас.
– Жалеешь, что тебе пришлось бы открыть рот, не так ли?
Август провел языком по полной нижней губе.
– Тебе бы понравились мои губы.
Ее кожа стала горячей, как солнце.