В ответ он расхохотался, но через мгновение умолк и наклонился вперед.
– Натали, – с насмешкой заметил он. – Так мы никого не убедим.
Со стороны лестницы донесся знакомый смех, и Натали, оглянувшись, увидела в толпе вновь поднимающиеся на второй этаж светлые кудряшки Хэлли. Это означало, что ее брат не отстает от нее ни на шаг. Хэлли разговаривала с англичанкой по имени Фадж Джуди, владелицей городского магазина пончиков и, если Натали не изменяла память, большой любительницей посплетничать. Все, от мэра до подростков Сент-Хелины, частенько посещали этот магазин. За ними стояли еще несколько владельцев бизнеса и дамы с легкими закусками, – всем им не терпелось взглянуть на новоиспеченную пару. Если она будет сдержанна с предполагаемым женихом, это сразу станет темой для пересудов. А если принять во внимание слова ее матери, возможно, Фадж даже доложит об этом Ингрэму Мейеру.
Натали покосилась на Августа, который теперь смотрел на пламя камина. В шатре она приняла решение за долю секунды. Либо ухватиться за уловку обеими руками и заключить убедительный союз… либо немедленно расторгнуть его и вернуться к исходной точке. Она посмотрела на Августа, стоящего на одном колене, вгляделась в его лицо, серьезное и исполненное надежды, и… почувствовала, как в ней шевельнулось что-то безымянное, но пронзительное, заставив выбрать первое. Теперь в глазах элиты всего города Елены Натали и Август были обручены.
Этот брак по расчету был ее идеей. Внезапное появление Августа, как гром среди ясного неба, застало ее на улице врасплох, но сейчас? Если она не проглотит свою гордость, этот план погубит их обоих, даже не начавшись.
В сфере финансов ее кредо было «все или ничего».
Правда, это не всегда окупалось, учитывая, что она и добивалась успеха, и… получала то самое ничего.
У нее возникли сомнения в разумности такого подхода. Но это было решение ее проблемы. Путь вперед. И если она не ухватится за него обеими руками, шанс может и ускользнуть. Пробираясь сквозь толпу, она встретилась взглядом с Хэлли. Увидела, как в поле зрения появляется высокая фигура брата, и ей пришло в голову, что если она опозорит имя семьи, то вся тяжелая работа Джулиана по восстановлению винодельни пойдет прахом.
Боже, она не могла этого допустить. Ни в коем случае. Времени на раздумья больше не оставалось.
Глубоко вздохнув, Натали положила свой клатч на приставной столик, мгновение поколебалась, а затем прижалась пятой точкой к бедру Августа. Очевидно, он ожидал, что она всю дорогу будет стоять или сидеть где-нибудь в другом месте, потому что его брови взлетели вверх, а здоровенная ручища автоматически легла ей на поясницу.
– Наверное, мне следует просто держать рот на замке, – сказал он, понизив голос на несколько октав, – чтобы не сказать ничего, что могло бы все испортить.
– Это будет самым умным поступком, который ты когда-либо совершал.
– Ох, ничего себе. Я всего как двадцать минут помолвлен, а уже стал другим человеком. – Она наблюдала в отражении окна, как взгляд Августа скользнул вниз по ее шее. Почувствовала, как его сердце забилось быстрее у ее плеча. – Но не смотреть я не могу.
– Боже, опять ты за свое.
– Возможно, ты просто боишься меня поцеловать.
Она пригвоздила его взглядом, и ее пульс участился из-за их положения: лица на расстоянии не более нескольких сантиметров друг от друга, его рука лежала у нее на спине, словно защищая, кончики пальцев слегка сжались, как будто он хотел притянуть ее ближе. Она сидела у него на коленях. Его пятичасовая щетина, которой не было видно, когда он только пришел, на подбородке начала темнеть, а галстук слегка перекосился. Суровый солдат, которого заставили надеть костюм и жениться. Ради нее. На ней.
Нравилось ей это или нет, но они были командой. У Натали было такое чувство, что еще одно слово в его исполнении, и она окончательно встанет на сторону «или нет».
– Почему это я боюсь поцеловать тебя? Я имею в виду, кроме того, что ты вообще меня не привлекаешь.
Он дерзко пожал плечами.
– Ты боишься получить от этого удовольствие.
– Ты действительно считаешь, что я на это поведусь? – выпалила она.
– Поведешься на что? Это правда. Ты терпеть не можешь мою задницу, но если бы мы поцеловались, ты бы об этом забыла.
– Забуду о том, что я тебя терпеть не могу? – усмехнулась она. – Ну, это вряд ли.
Словно подтверждая это ее заявление, раздался громкий свисток, и поезд рванулся вперед, отчего Натали врезалась в грудь Августа, а ее пятая точка аккуратно скользнула к нему на колени, и она с раздражением обнаружила, что сидит там как влитая. Он с шипением выдохнул и убрал руку с ее спины, чтобы ухватиться за край обитого бархатом кресла.