Если, когда я говорила о Мари, он всего лишь хмурился, то под конец моего монолога удивлению Корнелиуса не было предела.
– Подожди. Кто такая Мари и чего от неё ожидать, я знаю уже давно. И мой, как ты говоришь, взгляд, был адресован ей лишь потому, что я предполагал, что её давно нет во дворце. Исчез я, так как по наивности решил добиться твоего освобождения у того, кто, скорее всего, и был зачинщиком этой истории – Иона. А из кабинета меня, естественно, уже не выпускали до поздней ночи, да и потом устроили эти смехотворные совещания. Но об этом я написал в записке, которую оставил вчера вечером у тебя на столике возле кровати. Ты её, естественно, не видела? – полувопросительно, полуутвердительно спросил он.
– Странно. Я не нашла никакой записки. И Рита ничего не сказала о твоём визите… – размышляла я вслух, уже начиная подозревать что-то совсем нехорошее. Неужели моя временная горничная как-то причастна ко всему этому?
Корнелиус, видимо, сделал аналогичные выводы, что-то вспомнив.
– Что же, это к лучшему. Значит, используем её «наблюдательность», – хмуро заключил он.
Да уж, обидно. Я думала, что Рита очень доброжелательная и милая девушка.
– Но есть ещё один вопрос, который я хотел бы выяснить. Что ты делала в компании Бенедикта? И почему не послушалась меня и не держалась от него подальше?– с нотками ревности в голосе спросил он.
– Боюсь, если у тебя и дальше будут возникать такие вопросы, то наш план осуществить будет довольно сложно. Да и сейчас виконт убеждён, что ты жуткий ревнивец, – задумчиво произнесла я, решив немного подразнить этого великого комбинатора, – несмотря на то, что причин ревновать абсолютно никаких нет. Я ясно дала понять Бенедикту, что мы можем быть максимум – друзьями, – после секундной паузы добавила с улыбкой я.
Его ладонь, в которой он напряжённо сжимал мою, немного ослабила свою хватку. Этот жест просигнализировал мне, насколько серьёзно он боялся того, что Бенедикт мне небезразличен.
– Лиса, я доверяю тебе и не хочу ограничивать твою свободу, – наконец произнёс он. – Ты, естественно, вольна дружить, с кем захочешь, но советовал бы держаться от этого типа как можно дальше. Прямых доказательств у меня нет, но я подозреваю, что он замешан во многих нелицеприятных поступках. К тому же, сейчас он правая рука Иона, его главный советник, который в последнее время сильно влияет на политику государства. А значит…
– Я поняла, о чём ты. Постараюсь быть внимательной и не слишком ему доверять.
Видно было, что мой ответ не удовлетворил Корнелиуса, но он, как ни странно, не стал пытаться продавить свою точку зрения. Наверное, понял, что со мной это не работает. Вместо этого, он перевёл тему, обойдя острые углы.
– Поговорим об этом позже. А сейчас, - загадочно улыбнулся он. – у нас ещё есть время только для нас двоих. Я планировал небольшую вылазку в город. Хотел показать тебе много интересного. Не вижу смысла от неё отказываться. По крайней мере от экспресс версии…
Глава 12.2
Глава 12.2
Этот день стал одним из самых волшебных в моей жизни. После умопомрачительно вкусного и необычного обеда в уютной кафешке с традиционной гномьей кухней, Корнелиус таинственно улыбнулся и спросил:
– Как ты относишься к скорости и высоте?
Я заинтересованно глянула на него. Скорости, впрочем, как и высоты, я не боялась, что самое главное. Поэтому заинтригованная ответила:
— Нормально.
– Замечательно! Тогда не будем менять планы.
О том, какие именно планы мы не будем менять, он не ответил.
Мы вышли из кафе и, свернув на оживлённую улицу, поймали первый попавшийся магисс. Такси здесь тоже имело место быть. Корнелиус сообщил водителю место назначения так тихо, что я совершенно ничего не услышала.
В уютной прохладе ретромобиля мою руку присвоили, а талию крепко обняли. Он будто боялся, что я вот-вот испарюсь. А я и не собиралась. Было так хорошо, как никогда и ни с кем в этой жизни. Такое впечатление, словно мы связаны давно и так суждено было произойти. Не покидало ощущение правильности, а там, где наши тела соприкасались, пробегали и тёплые и прохладно-колкие, но такие приятные искорки.