Ни один мужчина до него не вызывал подобных ощущений. Это кажется невозможным. Придуманным, как в любовных романах.
— Это вам не принадлежит. — Стальной баритон раздаётся над ухом. Отрезвляет своим безразличием.
Ярославцев грубо дёргает меня за водолазку. Отстёгивает красивую золотую брошь, которую я решила оставить себе в подарок. Злобно стреляет в меня глубокими, как морское дно, глазами.
Невозмутимо подходит к столу, упаковывая брошь в бархатную коробочку. Не обращает на меня никакого внимания. Даже не подозревает о моём смятении.
Его действия больно бьют под дых, царапая когтистыми лапами душу. Возвращают меня с небес на землю, напоминая о том, что я — лишь воровка.
— Что ещё вам удалось у меня украсть? — Произносит с ленцой, убирая брошь в недра сейфа.
— Ничего.
— А если проверю? — Тёмная бровь изгибается домиком.
Руки немного дрожат. Взгляд расфокусирован, но я внутренне собираюсь. Спокойно пожимаю плечами, смотря на мужчину с дерзкой уверенностью. Поднимаю подбородок вверх.
— Тогда вынужден разочароваться. В доме полно дорогих вещей, мимо которых вы просто прошли мимо.
— Я пришла именно за диадемой.
Сглатываю слюну, пытаясь казаться невозмутимой. Не показывать, что его слова задели меня.
— Хорошо. Тогда поговорим о ней…
Глава 11
Виктория
Мужчина не спеша подходит к большому глобусу на подставке. Он стоит в отдалении, не вызывая у меня никакого профессионального интереса. Вдавливает один из островов внутрь. С иронией наблюдает за реакцией.
Моя бровь удивлённо ползёт вверх. Дыхание перехватывает. Если там — ещё один сейф, я буду кусать локти от злости. Никогда не видела ничего подобного ни в одном интерьере. Думала — это всего лишь декор.
С лёгким шуршанием глобус раскрывается, откидывая северное полушарие. Хриплый вздох облегчения вырывается из груди. Подстёгивает, чтобы сказать какую-то колкость.
Внутри — всего лишь мини-бар.
— Выпьете? — Ярославцев проходится по мне снисходительным взглядом. Чуть прищуривается, вынимая из глобуса бутылку красного вина. — Тут есть интересные экземпляры.
Я отрицательно мотаю головой. Практически не пью, позволяя себе пару бокалов сухого вина по праздникам. И, хоть мне не мешало бы снять стресс — нужна ясная голова. Мало ли что придёт в голову ювелиру на этот раз.
— Как хотите.
Проходится по мне изучающим взглядом. Наполняет один из бокалов розовым вином, поднимая его вверх. Чокается с невидимым собутыльником.
Я терпеливо жду, пока он выпьет. Переминаюсь с ноги на ногу, бросая внимательные взоры на глобус. Пытаюсь прочитать, что написано на пожелтевших от времени этикетках.
Признаться, я совсем не понимаю в алкоголе. Это совершенно не мой профиль. И, будь здесь даже бутылка за миллион евро, я бы не смогла её отличить от остальных.
— Итак, Касьянов приказал вам принести диадему? За это он простит вам долг умершего супруга и оставит вас в живых. Я правильно всё понял?
— Да.
— Допустим. — Отодвигает пустой бокал в сторону. Начинает мерно постукивать пальцами по столешнице. Выбивает какой-то замысловатый такт.
Я испуганно замолкаю. Смотрю, как завороженная, на эти длинные пальцы. Вспоминаю, как ещё несколько минут назад они изучали моё тело. Загораюсь от этих воспоминаний.
— Я готов отдать вам мою бесценную диадему. — Произносит совершенно безжизненным тоном. Чуть искривляет рот в лёгкой ухмылке.
Медленно перевожу взгляд на его лицо. Подсознательно ищу подвох в словах. Хрипло выдыхаю.
— Правда?
В воздухе царит напряжение. Я не верю в бескорыстность Ярославцева. Хочется уже поскорее сбежать отсюда.
Мужчина шумно кивает. Выбивает весь воздух из лёгких с квакающим бульканьем. Спрыгивает со столешницы, минимизируя расстояние.
Снова нависает надо мной. Скрещивает руки на груди. Сканирует рентгеновским взглядом, от которого на минуту становится жарко. От тихого тембра по телу пробегает электрический разряд. Выбивает мысли из головы. Подстёгивает воображение.
— Я отдам вам диадему в обмен на самое дорогое кольцо на планете.
— Я вас не понимаю! — Мой голос полон боли и отчаяния. Понимаю, что меня снова загоняют в какую-то ловушку. Заставляют идти на новый риск.
В комнате воцаряется тишина. Кажется, я слышу рваное дыхание Вадима Сергеевича. Сверлю его горящим взглядом. Мечтаю прожечь дыру в этой пустой голове.
Он еле слышно фыркает. Отходит от меня, закладывая руки за спину. Начинает наворачивать круги по кабинету.