Я в лаборатории, он отрывается от планшета и тогда впервые наши взгляды схлестнулись. Он понял, что я отличаюсь от многих моих сородичей. Начинается потасовка и он чуть не выломав мне руку, вкалывает препарат. Сознание покидает меня, но я успеваю сквозь полузакрытые веки, проваливаясь во тьму, уловить сверкнувший в его глазах скальпель и падающее тело рядом. Кто это? Один из призванных тревогой охранник. Почему я это не вспомнила ранее?
Мое разогнавшееся сознание показывает мне еще один забытый фрагмент. Йолан склоняется над одним из ученых, тот еще жив, но не надолго. Затем интернал, уничтоживший своих, приближается ко мне и я полностью отключаюсь, чувствуя, как меня поднимают на руки.
В голове проносится болезненный токовый разряд и сама вздрагиваю, опустив глаза. Он не должен понять, что ко мне вернулись воспоминания.
Никто, скорее всего никто из совета десятерых не знает о его личной деятельности. Я действительно его проект, его индивидуальный и тайный.
Пальцы интернала неожиданно сжимают мою ладонь. Удивительно мягко, но крепко. Каждая моя клеточка вспыхивает и я морально погружаюсь в шоковое состояние. Ублюдок. Ему же хуже.
Дышу очень тяжело. Стараюсь как могу обуздать эмоции, натягиваю глуповатую улыбку на свое похоже побледневшее лицо.
- Когда мы будем есть? - спрашиваю первое попавшееся. Голос дрожит и слова произносятся непроизвольно с придыханием.
- Голодная? - спрашивает он и я вынуждена взглянуть ему в глаза.
Ощущаю сильное моральное давление. Теряюсь в непонятных и испепеляющих разум чувствах. Он реально чудовище, готовое идти против своих. Интерналы так не поступают. Они единый организм. Но он поступает. Это совсем сбивает с толку. Что за цели у него такие?
- Да, - отвечаю ему и вижу, как сужаются зрачки Йолана. Он заметил изменения в моем поведении, но пока не демонстрирует других реакций.
- Пошли, - поднимается и направляется к кухне. Я иду за ним.
Жду. Стол наполняется едой. Мяса нет. Конечно.
- Ты не будешь? - спрашиваю его.
- Нет, - Йолан облокачивается на стол, скрестив руки на груди, - не нравится еда? - уточняет интернал, видя, что я ни к чему не притрагиваюсь.
- А можно мне стейк? - я говорю чистую правду, - знаешь, с хорошим мясом у нас в людских поселениях не густо, - стараюсь невинно улыбнуться, - раз мне выпадает шанс поесть нормального стейка, тяжело отказаться.
Он удивительно быстро соглашается и через десять минут на столе появляется мясо. Он становится рядом и фактически касается своим телом моей спины. Я думаю только о том, что никто кроме него не знает, что я здесь. Пульс отсчитывает секунды.
Йолан проткнув вилкой отрезанный кусочек стейка, протягивает мне. Но я вместо того, чтобы принять еду, отодвигаю его руку и поворачиваюсь к нему. Он замирает. Пользуясь небольшим пространством, я встаю из-за стола и неотрывно вглядываюсь в холодные и затуманенные в это мгновение, глаза. Ритм сердца сходит с ума. То замирает так, что трудно вдыхать кислород. То разбивает мои ребра бешеным ритмом.
В идеальных чертах интернала я вижу то же самое. Он смущен, но поддается, когда я надавливаю на его каменное плечо, предлагая облокотиться на столешницу. Тянусь к нему и он сглатывает.
- Я знаю, что ты этого хочешь, - произношу тихо, - я часто ловлю твои взгляды на себе. Я тоже этого хочу, - лгу ему, а у самой предательски дрожат колени.
Его ладонь поднимается и сжимается на моей талии. Он словно принял окончательное решение и его веки сужаются. Наклонив голову набок, он почти касаясь носом моей шеи, опаляет тяжелым дыханием.
Я замираю боясь шелохнуться.
Рука интернала на моей талии сжимается до боли. Йолан теряет контроль. Он поддается и почти коснувшись его губ, я поворачиваю голову ему на встречу. Интернал резко прижимает меня к себе так, что из легких освобождается весь воздух. Рукой я успеваю схватить нож со стола.
Если ни кто не знает о моем пребывании здесь, то и искать не будут, если на одного интернала станет меньше.