— Привлекаю внимание, разве это не очевидно? Я хочу выйти отсюда, а они меня не выпускают.
Девушка продолжает пытаться выбраться из хватки Итана, но тот не собирается уступать. Более того, он даже больше напрягся: в его обычно уверенном взгляде появилась нервозность и обеспокоенность.
— Ками… — Колдун подносит одну руку к лицу девушки, и та испуганно отпрянула назад, забыв на мгновения о своих попытках выбраться. Итан осторожно проводит большим пальцем у девушки над губой, а на нем остается влажный красный отпечаток. Ее кровь.
Камилла вытирает нос и губы внешней стороной руки, размазывая по лицу красные пятна. Кровь не останавливается, и почти тут же она чувствует новые стекающие по губам и подбородку капли.
— Нет, нет, нет, Ками, зайка, так лучше не станет.
Итан в один шаг оказывается перед ней, беря похолодевщее нежное лицо в ладони и, прикасаясь ко лбу губами, шепчет заклинание.
Прохладная свежесть разливается по организму, успокаивая разум. Девушка снова проводит рукой под носом и смотрит на руку — кровь течет уже гораздо слабее.
Колдун опускает руки на колени, выдыхая.
— Тебе нельзя использовать магию, слышишь, Ками? Каждое заклинание вместе с колдовской энергией разносит по организму и умбру, — он берет ее руку, проводит пальцами по запястьям с чернеющими венами и поднимает взгляд. — Если тебе себя не жалко, пожалей хоть меня, Ками. Я потерял тебя уже один раз, и второго тоже не вынесу.
Камилла свободной рукой поднимает его подбородок, и, несколько секунд наблюдая за его реакцией, жестко произносит:
— Так сделай в этот раз хоть что-то для того, чтобы меня спасти.
***
Итан прекрасно понимает, кто такая Камилла Марлон. Он хотел бы сказать, что знает все ее повадки и пути отступления, но это было бы враньем: Ками и ее мысли оставалась для него таким же секретом, как и в самом начале их знакомства. Ками всегда была скрытной. Ками всегда была непредсказуемой. Ками всегда была одной из лучших.
Ее имя было также известно в стенах Академии, как и имя Дейс Фаррелл, хотя, пожалуй, и не в том же ключе — они были лучшими, пожалуй, студентками на курсе. Однако было лишь одно существенное различие, мешавшее им стать по-настоящему хорошими подругами: у Камиллы не было того таланта к магии, который был у Дейс и который позволял той так легко обращаться с колдовством и получать все по щелчку пальцев. Ками завидовала, и это было видно, их неприкрытая вражда существовала вплоть до третьего года обучения, но напряжение и после объявленного перемирия никуда не ушло. Да, наверное, у Камиллы была неимоверно сильная воля и непоколебимый разум — что бы она не чувствовала, она редко, когда давала эмоциям контролировать себя, если это грозило успешности ее цели. И ей хватило смелости соревноваться с Дейс... И стать ей равной во многом.
Поэтому Итан и приказал не спускать с девушки глаз. Да, он знал Ками... Может, недостаточно для того, чтобы быть ей другом или парнем, но для того, чтобы понять, насколько опасную игру ведет Марлон, ему не нужно было даже напрягаться. Сам факт игры был очевиден; другой вопрос, сумеет ли Итан хоть как-то на это повлиять и повернуть исход в нужную ему сторону.
Для него не столь удивительным фактом было само наличие игры, сколько ощущение того, что и прежде своевольная, но крайне рассудительная Камилла вписалась во что-то ей неподвластное. Возможно, это оттого, что она нарушила все допустимые правила, воскреснув из ада?
Почему она жива? Итан находился рядом с девушкой так много, как мог себе позволить, чтобы убедиться, что это и правда она. Ее жесты. Ее привычки. Ее голос. Иногда магия играет дурную шутку и кто знает, на что она вообще способна — но никогда прежде магия не отпускала тех, кого однажды объяла в наказание то, что они переступили черту. Никогда никого не отпускала. Она заключала их в вечный ад, чистилище, разъедая их тела и становясь от этого лишь могущественнее, но лишь для того, чтобы вверить часть своих умений кому-то еще и сожрать их в иной момент, который посчитает подходящим.
Почему решила вернуть Камиллу?
Наверное, многие воспринимали это как данное, да и залы, оснащенные специальными магическими замками, не просто так существовали в Академии. Когда студенты в своих проектах делали то, что им не было позволено, их даже не наказывали профессора — за них это делала магия. Она сама устанавливала границы для каждого, и, стоило их переступить, происходило то, что случилось и с их группой: бесконечное заточение, и тюрьма — собственное тело, пронизанное нескончаемой болью.